Урбанизатор

У меня в Пердуновке есть Соня, которая даёт впятеро. И несколько её учениц, специально отобранных, обученных, организованных. Их эффективность есть результат редких личных талантов, подготовки производства и специализации — исключения мастериц из обычного повседневного женского крестьянского труда. А вот технических инноваций в этом деле… — «руки не доходили».

Нефиг «ходить руками»! Пора «вставать на ноги»! Пора дать русским бабам самопрялку!

Давно уже пора — изобретена в Индии вроде бы за полтысячи лет до РХ. В Европе… дикие люди — только с 14 века. На Руси — с 17-го.

Мда… У, какие мы… Впереди Европы всей. В части дикости.

Ну и ладно, зато прогресснём всё и сразу.

Прежде всего: колёсный привод через кривошип. Педаль для вращения колеса прялки в Европах — с 16 века. В первых европейских самопрялках колесо крутили рукой. Тысячи людей, каждый день… И — никто… Двести лет.

Ножной привод для самопрялки изобрёл каменотес Юргенс из Брауншвейга (1530 г.).

Мы кривошип с педалью уже в Пердуновке проходили.

Факеншит! Это ж сколько я всякого чего в Пердуновке понаделать успел!

А главное — человеков вырастил. Звяге уже отдельно объяснять не надо. А ведь я его при первой встрече — палкой по уху бил. Чуть не насмерть! А когда они с заимки уходить собрались, когда он мне в лицо говорил: «Глуп ты, боярич» — чуть не прирезал…

Как-то разошлись. По краюшку. И вырос — «Мастер». Он и сам по себе — мужик с руками и головой. Но «Мастером», с большой буквы — у меня стал. Подо мной, под мои задачи, под моё научение.

Я чётко понимаю — в мире нет другого такого. Плотники-столяры — есть и лучше. А вот первую «правильную» прялку — может только он. Потому что, кроме меня в этой дикой Европе — никто про самопрялку не знает, а он — единственный плотник, который может меня понять. Хоть не с полуслова — с десятка слов. Другим и тысячи не помогут — они меня не поймут вообще.

Те сотни часов за эти годы, которые мы провели вместе, когда он раз за разом, по чуть-чуть, воспринимал мои странные слова, мои завиральные идеи, мои вывернутые наизнанку картинки…

Парадокс: есть мастера и покруче. Только они мне… не сильно интересны. Всю жизнь искал ярких, талантливых людей. Чтобы — самый-самый… А здесь — «самый-самый» — не нужен. Собственно плотницкий талант… важен. Но много важнее — талант коммуникабельности.

Несколько странновато: все стремятся быть лучшими. А оказывается важнее — быть понимающими.

«Главное — чтобы тебя понимали».

Это не только гуманитарное утверждение. В технике без этого — просто катастрофа. Кто работал через языковой барьер… Или когда сержант в танке ставит подошвы сапог на плечи водителя и так управляет машиной… И куда ты с таким «урюком» уедешь от ПТРКа?

Звяга — не «урюк», он умеет правильно работать ушами, глазами, языком. Мозгами. Он меня слушает и слышит. Воспринимает. Сам объясняет и спрашивает. И это — важнее запредельных, уникальных талантов «в руках» при работе топором или долотом.

Я могу пересчитать насколько важнее. В днях, гривнах, человеческих жизнях.

«Не сеяно — не растёт» — русская народная мудрость. И про человеческие свойства — тоже.

Когда-то, четыре года назад, я начал вкладывать. «Инвестировать» в Звягу. Своё время, своё внимание. Свою душу. Себя.

«Мои года — моё богатство» — фигня! «Наше»! Наши, совместно проведённые года, наши, совместно сделанные штучки-дрючки. И теперь в мире нет другого такого плотника. Ни за какое злато-серебро — нету. Нет другого такого мастера! Которому можно спокойно за пару часов объяснить, а на другой день — получить уже готовое. Готовую вещь, которой в мире нет!

А ведь в самопрялке — не только кривошип с ножной педалью. Там ещё несколько фичей, от которых у любого нормального туземца — просто клинит мозги.

«Этого не может быть! Потому что этого не может быть никогда!». Ну, или там — «с дедов-прадедов…».

Звяга «прошёл мою школу». Не плотницкую — тут мне до него… «Школу» новизней.

— Прежде не было? — Нынче будет. Ты сделаешь.

Это утверждение для большинства здешних жителей — катастрофа. До уровня истерики с матюгами и хватанием тяжёлого и острозаточеного. До физиологии с холодным потом, сердцебиением, поносом и обмороками.

Его свойство, воспитанный, взращённый, уникальный талант — готовность к инновациям.

Собственно плотницкий талант — у него свой, он его сам растит, учится, опыта набирается. А вот — понимание и инновативность — от меня.

Вот чего я трясусь над «моими людьми»! Других таких — нет! И ни за какие деньги — не купишь, в тридевятом царстве — не сыщешь.

Смотри, Звяга, добавляем рогульку с крючками… и прядение уже не надо прерывать на намотку!