Урбанизатор

При смолении корпуса мы активно использовали дёготь. Он чёрный. А вот для палубы шла более светлая живица. Да и паруса — белые, некрашеные.

* * *

Выбор имени для корабля — дело серьёзное. «Корабль начинается с имени» — русская морская мудрость.

«Вот назвали бы не „Титаник“, а „Говно“, глядишь, всё бы и обошлось».

Викинги для своих кораблей использовали имена зверские: «Большой зубр», «Великий змей», «Рыжая рысь»…

Поэт говорит о драккаре: «Рыжая и ражая рысь морская рыскала».

Сдвинувшиеся на католицизме иберийцы — любили названия «духовные»: «Санта Мария де ла Виктория» («Победоносная Святая Мария»), «Санкти Эспиритус» («Святой Дух»).

Наши тоже отметились:

«На вопрос — Кто едет? — капитан должен назвать имя своего корабля и потому так странно слышать, что едет „Святая Елена“ или „Зачатие Святой Анны“».

Обедают дед, бабка и внук. Внук спрашивает деда:

— Дед, а ты в молодости на каком корабле был капитаном? Я все время забываю название… То ли «Проститутка», то ли «Куртизанка»…

— Кто тебе это сказал?

— Бабуля.

Дед взял ложку да как даст бабке по лбу!

— Сколько раз тебе говорить… «БЕЗ-ОТ-КАЗ-НЫЙ» корабль, «Безотказный»!!!

* * *

— Хватит вам препираться. Назовём… «Белая ласточка».

— Да ну… Белых ласточек не бывает. Название какое-то…

— Таких лодеек в мире нет. Как и белых ласточек. Поэтому — вполне подходит. И дайте нашей бабе — нитку с иголкой да полотна кусок. Пусть сделает нам гюйс… э… знамёно на корму.

Лепёж и дилетанство: гюйс — изначально носовой, бушпритный флаг. Но у нас бушприта нет — одни гики с ноками. А делать надо: именно с этого века разнообразные морские флаги активно входят в обиход. Воспроизводят гербы и цвета своих феодальных владельцев. Гюйс конкретно — привязывается к порту приписки.

У меня — ни цветов, ни гербов, ни феодов…

— И чего ж ей там вышивать? Коня или сокола?

— Кони у местных племён — у каждой бабы на шее висят. Соколом — пущай рюриковичи балуются. Нам — не по чину. Сделаем мы…

Факеншит! Я ж — кроме андреевского флага — ни одного гюйса не помню!

— Сделаем… на белом фоне… косой синий крест… в три четверти! Точно! Как у Стрелки реки текут! Длинный, от древка вниз наискосок — Волга, поперёк наискосок снизу до середины — Ока. Получился… порт приписки Всеволжск! Делай.

Поверь, детка, когда я ляпнул — «Белая ласточка» — у меня и мыслей никаких не было. Насчёт странностей и последствий. Что такие птицы в природе — удивительная редкость. Что для местных жителей невообразимое сочетание названия птицы и цвета — проявление колдовства, причина для страха.

По обычаю своему, сделав некую хорошую вещь, стремился я повторять её во множестве. Так и с кораблями: выйдя на моря, сделав первые удачные образцы, строили мы их точные подобия. Не одну штуку — множество. По первому «бермудцу» называли породами птиц. А корабли различали по цветам. Мог ли я представить, что название «Оранжевый коршун» наполнит сердца венецианцев страхом, и обратит их в бегство?

Многие вещи, сказанные ли, сделанные ли случайно в те времена, людям, пришедшим позже, казались вечными, незыблемыми. «Как с дедов-прадедов заведено бысть есть». А я не во всяк раз сиё понимал.

* * *

Следующая крепость на Клязьме — Ярополчь. Основан братом Долгорукого Ярополком лет 30 тому.

Принимая и сманивая беглецов с юга, от половецкой угрозы, от княжих усобиц, князья давали им землю. Обеспечивали безопасность, помощь, продовольствие, кредиты. Поэтому здешние жители более зависели от княжеской милости, чем в иных землях.

Тяжесть освоения беженцами здешних земель облегчалось при разумной концентрации ресурсов. Концентрация требовала субординации. Которая замыкалась на князей.