Уроборос

Я вскочил с дивана как пришибленный и одним прыжком оказался на пороге кухни, переваливаясь с ноги на ногу всё ещё в полусонном состоянии. На первый взгляд небольшая комната выглядела мирно, если бы рухнувший со стены шкафчик с посудой не портил общую картину. Я подошел к нему, открыл: практически все тарелки и кружки оказались расколоты на несколько частей от удара. Это меня немного расстроило, так как я не смог найти упавшему шкафчику какое-либо объяснение. Во всяком случае виноват был не я, а Барри, когда узнает, будет требовать возмещения именно с моей персоны.

Я раздраженно фыркнул и вышел обратно в гостиную, прогоняя остатки сна. Голова почему-то, как и битые тарелки, хотела разломиться на части. В ушах звенело. Я устало присел на диван и вдруг понял, что телевизор перестал работать, хотя я его не выключал. Подошел к нему, потыкал по кнопкам – он не включался. С грустной мыслью о том, что с меня будут требовать ещё и телевизор, я подошел к выключателю света и нажал на него. Но свет не включился, как это было утром. Оказалось, что в доме просто вырубилось электричество, и это заставило меня злобно выругаться во весь голос.

Спустя минуту я нашел в своей разложенной постели телефон, что подарил мне Барри, и позвонил ему. Ответил мне сонный мужской голос:

– Да, Леон, ты чего-то хотел?

– У меня тут с электричеством проблемы. Это нормально?

– Какие проблемы? – еле шевеля языком, пробормотал Сноу.

– Ну, света нет. Здесь такое бывает? – я немного разозлился на друга, потому что тот не смог ответить на такой простой вопрос. Меня не очень радовала перспектива оставаться в доме без света, где беспричинно с грохотом падают кухонные шкафы.

– Свет? – опять проскрипел Барри. – Погоди… Электричество вырубили?

– Да! – воскликнул я с нескрываемой злостью.

– Слушай. Когда я там отдыхал, ничего такого не случалось, – пояснил он, постепенно приходя в себя. – Возможно, это во всем округе выключили свет из-за проблем на электростанции. Не знаю, – парень шумно выдохнул. – Если к вечеру не включат, я подъеду.

– А тебе не надоело мотаться туда-сюда в выходной?

– Нет. Ты не понимаешь. Это дело принципа, – голос собеседника стал гораздо бодрее, чем несколько секунд назад. – Я недавно заплатил за свет. А если его нет, то здесь нужно разобраться.

– Понятно, – я подошел к окну и только сейчас осознал, что дневного солнца и след простыл. Небо заволокло тяжелыми дождевыми тучами, которые, казалось, чуть ли не касались верхушек высоких сосен за недалёким зданием, похожим на сельский магазин.

Мне не понравилась такая перемена погоды. Вокруг всё стало таким же серым и мрачным, как моё настроение. Я до сих пор был чуточку не в себе из-за неприятного пробуждения.

– В общем, – продолжил говорить Сноу, – позвони мне часа через три. Если не включат, я приеду.

– А может, я проводку посмотрю? Попробую исправить.

– Нет. Никуда не лезь, – грубо отрезал парень. – Это тоже дело принципа. Я сам всё исправлю, если надо.

– Хорошо.

Барри положил трубку.

Я вернулся на свой облюбованный диван и лег на спину, начиная с фальшивым интересом изучать потолок. В голове метались какие-то мысли, но мне было не до них. Что-то меня сильно взволновало, насторожило, беспокоило… Даже тишина в доме создавалась совершенно неестественная из-за отсутствия фона: холодильник не жужжал, телевизор не работал, часы не тикали, а на улице по дороге не ездили машины. Было просто пусто. Пустой звук отдавался звоном в ушах. Я понял, почему у меня так разболелась голова после сна – из-за оглушающей, будто вакуумной тишины, какой я ещё никогда не встречал. Я кожей чувствовал, что вокруг происходило что-то неизвестное мне, но думал, что мне просто так кажется, и попытался опять уснуть.

Не получилось.

Ситуация начала выходить из-под контроля, когда я понял, что вдруг стало тяжело дышать. На меня будто бы что-то давило. На плечи, на тело. Словно я был одет в тяжелый космический скафандр, стесняющий любое движение. Я лежал с закрытыми глазами и думал, точнее, внушал себе, что мне просто всё снится. Но это оказалось не так. Я не спал. И когда открыл глаза, понял, что комната стала освещаться совсем по-другому. За десять или пятнадцать минут потемнело так, будто день успел смениться ночью. Или поздними сумерками. Наступала темнота, но темнота необычная – в ней было и нечто большее, чем просто отсутствие света. Эта темнота словно ощущалась физически, и именно она всей своей массой давила на меня.

Сердце застучало как сумасшедшее, начиная с силой колотить о ребра. Я беспомощно глазел на эту темноту и не понимал, что происходит, пока в голове бегущей строкой не прогремели слова Иззи Санчес: «У нас с тобой есть около суток до их возвращения, а дальше я боюсь предполагать, что будет». Она оказалась права. Они вернулись. Ощущения вторничного утра появились вновь. После этого воспоминания меня пронял нечеловеческий ужас, какой даже не возникал от вида пистолета Камуи.

Жизнь потеряла такое значение, как «реальность»: мой разум отвергал происходящее, а интуиция вопила «Беги!».