Уроборос

В тот момент, когда его ладонь коснулась рукояти меча, я метнул свой щит в его голову и рывком прыгнул вслед за ним, попутно выхватывая кинжал на поясе. Отец вновь подтвердил свое звание вождя викингов тем, что даже на секунду не замешкался, увернувшись и встретив меня ударом меча плашмя. Однако я это предусмотрел и отвел его атаку плоскостью своего клинка, Синдри намеренно бил не сильно, и меня не отбросило назад. В это же время моя левая рука змеей вспорола воздух, намереваясь пометить кольчугу отца. Насчет приложенной силы я не волновался, даже взрослая рука не факт, что пробьет кольца отменной кольчуги таким кинжалом. Но отец и тут играючи перехватил мой удар свободной рукой. В следующий момент оба моих оружия полетели в стороны, а сам я осел на землю от умелой подсечки. Другого исхода не могло и быть. Пока не могло.

— И зачем ты выбросил щит, маленький воитель? — шуткой ободрил он.

— А толку от него? Он от одного пинка твоего разлетится, а я вслед за ним, надеялся отвлечет тебя…

— Молодец! Когда-нибудь ты превзойдешь меня. Удача, опыт сражений и непредсказуемость взращивают вождя. О первом скажет твое богатство, второе обретешь со временем, а третье ты уже имеешь. Что же, поднимайся, поиграли, а теперь отработаем твой удар с подскоком! — он подал мне свою руку, и мы продолжили упражняться. В таком ключе и проходили зимние дни, которые становились по-настоящему теплыми от тренировок и наставлений отца, приятных разговоров с матерью и атмосферы этой прекрасной земли.

Глава 18

Весна ознаменовалась прибытием Хаука Ястреба на наш причал. Собственно, он пришёл с целью оповестить отца, что конунг Харальд собирает войска и просит Синдри присоединиться к нему. Кроме того, за время совместных плаваний Хаук с моим отцом сдружились, и им обоим было приятно видеть друг друга. В честь встречи накрыли богатый стол, за которым присутствовал и я.

— Значит Харальд решил действовать все-таки этой весной? — задумчиво сказал наш ярл.

— Да, когда он наиболее силен, а наши враги, напротив, ослаблены. Это лучшее время, чтобы действовать! — азартно ответил Хаук.

— Пожалуй, что так.

— Тебя что-то тревожит, Синдри-ярл?

— Эйрик-конунг меня тревожит. Он не станет вмешиваться в дела Харальда, но при этом ему никто не помешает разорить мои земли, когда мы будем в вике. — угрюмо проговорил отец.

— И ты не помешаешь Эйрику, даже если останешься здесь! Он конунг, хоть и не такой большой, как сыны Рагнара или Харальд, но кораблей у него на десяток твоих крепостей хватит! Так что даже не думай, а с семьей доверенного оставь. Вон, того же Улеба! А чего он хромает?

— Хах, занятная история… китов когда били, один криворукий лесовик с броском промахнулся и варяга за ногу поймал. Гарпун в кости застрял, Улеб сдуру острие свернул, как и шею охотничка того, да кусок в ноге остался. Вылечить-то вылечили и лишнее достали, вот только когда подвижность полностью вернется — не ясно.

— Не мудрено Шатуна с китом спутать! Ну, за скорейшее выздоровление! — Хаук отсалютовал рогом, а проходящий мимо Улеб, кисло улыбнулся.

— Когда конунг наш отплывает? — напрямик спросил отец.

— Через две седмицы. Готов будешь?

— Соберусь пока лучина тлеет! Драккары уже на воде, отплывем вместе, чего тянуть.

— Значит решено! Выплывем завтра?

— Да, воздадим жертвы богам перед походом, сделаем это сегодня и на рассвете в путь. — провозгласил Синдри и поднялся из-за стола. — Орм, пусть к вечеру приведут молодого бычка! — сказал он хольду.

Потом начались сборы. Появление Хаука не было неожиданностью, и большая часть всех приготовлений уже завершилась. Осталось загрузить провизию на драккары и рассадить людей. Отправляться решили на трех кораблях по тридцать-сорок человек на каждом. Численность войска отца составляла почти двенадцать десятков бойцов. Но часть из них было решено оставить в крепости, включая и Улеба, чему я был несказанно рад, хороший мужик этот варяг! Он, конечно, долго возмущался, но ярл своё слово сказал, и Шатуну осталось только сетовать на судьбу. У всех остальных было прекрасное настроение, лица хирдманов лучились от предвкушения драки и будущих богатств, только отец оставался серьезен.