Уроборос

– Браво! Браво! – неслось со всех сторон.

Раскланявшись, артист приготовился к следующему номеру. Сделав глубокий вдох, чтобы собраться с силами и сконцентрировать внимание, он завязал глаза чёрной лентой. Взмахнул руками, на мгновение замер. Сердце у Альберта учащённо забилось. Крики толпы смолкли. Осторожно нащупывая ногой проволоку, эквилибрист сделал шаг вперёд. Двигался он на этот раз очень медленно, слегка покачиваясь из стороны в сторону, очевидно, с трудом сохраняя равновесие. Дойдя до середины, он остановился, осторожно развернулся и вдруг… совершенно неожиданно сделал одно за другим четыре сальто.

Альберт перестал дышать. Закончив прыжки, канатоходец неловко забалансировал, качнулся вправо, влево, но очень скоро выпрямился, обретя равновесие. Толпа облегчённо вздохнула. Гимнаст уже поднял руку для того, чтобы сорвать с глаз повязку, когда одна из праздничных ракет с оглушительным треском разорвалась у него над головой. Зелёные огни брызнули во все стороны, канатоходец дёрнулся, оступился и, сорвавшись с проволоки, полетел вниз, на бетонные плиты.

Даже сквозь треск и шипение ракеты Альберт услышал тот отвратительный звук, с которым тело упало на землю.

На несколько секунд зрители оцепенели. Альберт отчётливо видел их застывшие (зелёные в свете сыпавшихся искр) лица. Затем ракета потухла, воздух прорезал безумный женский визг, и толпа пришла в движение. Несколько человек бросились к неподвижному телу, кто-то побежал вызывать скорую помощь.

– Жив? Что с ним? Он разбился?.. – волновался народ.

Скорая примчалась на удивление быстро. Артиста, который, к счастью, остался жив, погрузили в машину. Из обрывков фраз и отдельных реплик Альберт узнал, что у него сломаны голень, правая рука и несколько рёбер.

Вернувшись домой, он, не включая света, прошёл на кухню, налил себе полный бокал вина и, одним махом выпив его, вышел на балкон. Праздник в центре города продолжался. Даже отсюда были слышны крики, визг, музыка, а в небо то и дело взлетали ракеты. Альберту стало не по себе. Почему – он не знал. Казалось бы, пустяковое происшествие, ничего серьёзного: человек остался жив. Однако в душу к нему закрались сомнения.

– Господи, – шептали его губы, – что с нами будет? Сохрани всё как есть, молю Тебя… Неужели мы что-то не учли, неужели помимо зла, заключённого в людях, существует Зло, присущее самой природе? Неужели греховность человека лишь чья-то выдумка и идея земного рая ни на чём не основана?.. Я не хочу, я не могу поверить в это!..

Перед глазами у него, словно живой, стоял человек. Тот самый парень, с которым он год назад, ещё в том мире, так ожесточённо спорил о чём-то (…вот бы вспомнить, о чём!). Как же его звали? Кажется, Виктором. Альберт часто вспоминал его, так как именно после разговора с ним, в тот самый вечер, в ту же ночь, произошло это. Подсознательно он считал его последней каплей, переполнившей чашу терпения Господа. Да. И вспоминал он о нём только тогда, когда ему становилось совсем тяжело. Почему? Вот ещё одна загадка…

Хином, 0003 г.

Выскочив из-за изрешечённого пулями пикапа, Бад тремя выстрелами уложил двоих парней Дина, перебежал через двор и уже почти было скрылся за штабелем дров, когда в оконном проёме первого этажа показался сам Верзила Дин, который и разрядил в него оба ствола своего охотничьего ружья. Отлетев в сторону, Бад стукнулся о кирпичную стену, выронил пистолеты и так остался лежать. Правая нога у него несколько раз конвульсивно дёрнулась. Даже отсюда Виктору было видно, что Дин снёс Баду напрочь полбашки. Перестрелка продолжалась.

Бросив двустволку, Дин принялся поливать из автомата небольшой грузовик, за которым засели двое или трое приятелей Бада. Несколько минут, кроме треска очередей, ничего не было слышно. Когда Дин остановился, чтобы поменять магазин, из-под грузовика высунулся человек с гранатомётом. Виктор инстинктивно пригнулся, хотя лично ему ничто не угрожало. Прежде чем граната достигла цели, из окна третьего этажа раздался выстрел. Парень с гранатомётом упал лицом в грязь. Пуля вошла ему в левый глаз. Затем взорвалась граната. Виктор так и не понял, залетела она в окно или долбанула снаружи. Всю переднюю стену разнесло в мелкую крошку. Осколки камня, железная арматура и куски деревянной обшивки брызнули в разные стороны. Дым ещё не успел развеяться, а автомат уже строчил снова. Защёлкали одиночные выстрелы, внутри дома что-то оглушительно ухнуло.

– Т-твою мать! – Виктор отодвинулся от окошечка и скатился по насыпи вниз.