Урод

Бровь Дмитрия приподнялась в вопросе, но друг махнул рукой, не считая бабку и трупы важной темой разговора.

— Риммка достала меня. Как будто я сам влез в петлю, и стул уже выбили из-под ног. Мы всю дорогу до твоего дома ругались из-за ребенка.

— Римма беременна?!

— В этом и причина конфликтов. Мне продолжение рода не нужно. Сейчас точно. От нее точно.

Алекс пожал плечами, не понимая, к чему такие сложности. Туманов явно привязался к этой девчонке, раз не вылезал из петли, а только ныл постоянно. Такая манера поведения была ему не по душе. Надоела или начала многого просить — за шкирку и прямиком на свалку бывших и больше не нужных. Вот проблема-то. Очередь из жадных до молодого миллионера никогда не иссякнет, можно бывших в употреблении и на склад утилизации отправлять.

Время до самого застолья прошло для всех по-разному. Алекс бродил по дому и звенел невидимыми кандалами, распинывал носком ботинка несуществующие осколки прошлого. Дмитрий неустанно сцеплялся с Риммой по любому поводу. К моменту начала Алекс был выжат скукой до предела, от него только душок гниения не исходил, а друг — взвинчен до предела, готовый насадить доставшую его Римму на нож и отправить в рот.

— Я реально готов тебя сожрать, — выплюнул он. — Как и ты поступила с моим мозгом. Ты понимаешь, где мы находимся? Это не место для истерик по поводу ребенка или, бл*ть, еще чего-то!

— Успокойся и не позорь нас, — прошипела она, когда на них стали задерживаться любопытные, длинноносые взгляды окружавших людей.

— Ты всего лишь жалкая баба, и не тебе мне указывать, уяснила? — прошептал он, сдавливая ее запястье. — Вы все, чертовы бабы, грязь под нашими ногами. Достанешь меня — буду топтать своим ботинком другую грязь.

Римма проглотила его оскорбление. Оно встало комом в горле, как горькая таблетка. И сколько не запивай — тянет засунуть два пальца в рот.

Зал огласился шумными приветствиями — и дверь отворилась, впуская пожилую даму в роскошном платье. Туманов, не раздумывая, поспешил подать ей руку.

— Спасибо, Димочка, ты само очарование, — искренне улыбнулась она и приняла его руку.

— Ну что вы, ведь женщины великолепнейшие из созданий!

Все снова зааплодировали, а лицо Риммы перекосило, как при смертельном ударе тока. Ее губы спазмом свела ухмылка.

— Урод.

***

По всей вероятности, сердце её было разбито, но это был лишь незначительный и недорогой продукт местного производства.

Ивлин Во «Незабвенная»

Торговый центр дышал легкими сотен людей, перебегавшими от одной витрины к другой, рассчитывавшимися наличными и картой то в одном бутике, то в другом. Девушка сделала шаг с эскалатора, поднимаясь на второй этаж. Прямо по центру ее встретило радужное кафе, вечно переполненное и смеющееся улыбками десятка потрясающе вкусных мороженых.

— Я хочу шоколадное с орехами! — ее глаза загорелись, набрасываясь со страстью голодного до позитивных эмоций человека, на стойку с мороженым. — Три шарика!

Элина проталкивалась сквозь людскую массу всех фасонов и расцветок к заветной витрине. Муж плелся сзади, неохотно протискиваясь в этом желе из людских тел. Подростки в сумасшедших принтах и кепках, пожилые люди в скромном стиле, официанты, маленькие дети, как пчелы, снующие вокруг сладостей. И все это чтобы купить какое-то мороженое!

Она знала, что он медленно переставляет ноги позади нее и дышит недовольством ей в спину. Мороженое осталось чем-то единственно светлым и прохладным в ее жизни на фоне вечно мрачного мужа и кипящих очагов невысказанных слов и не разразившихся скандалов их семейной жизни.

То ли дело Дима… Распускающий ее густые волосы, постоянно стянутые в тугой хвост, оживляющий ее пухлые губы яркой помадой, которые она всегда раздраженно или даже зло поджимает…

— Ты оглохла, Лина? — снова голос Миши, снова готов растерзать ее за что-то.

Элина очнулась от грез о Диме, и миражи красивой и желанной себя в зеркало его квартиры растаяли, оставляя после себя грязный осадок на стеклянном стакане. Продавец третий раз спрашивал ее, что она будет заказывать.

— Простите, ради бога. Шоколадное, с орехами, три шарика. — Она развернулась к мужу, который уже заглядывал под блузку молоденькой девушки, сидящей с подругой напротив. — А ты не мог сделать за меня заказ? Я же сказала, что хочу.

— Тебе надо, ты и заказывай, — донесся ответ откуда-то издалека. Пытаться представить очертания груди этой рыжей было куда боле интересным занятием. — В каких облаках ты витаешь, Лина?

Она молча забрала свое мороженое и двинулась дальше, не чувствуя такого желанного таяния шоколада во рту. Только холод и зубы сводит. Еще орехи колют десны. Вот во что любимый муж превращал даже самые мелкие радости в ее жизни.

Мысли о Диме были тем самым шоколадным ликером, что растекался по языку, играл с ним, дразнил, бросал вызов его скучной повседневности плоских утех. Он был острым, пряным, опьяняющим, дерзким. Она поняла, что уже точно изменила мужу — когда ее душа сделала ставку не на человека, с которым прожила несколько лет.