Урод

«Прежнего шэла Алдион уже нет, — добавил он про себя. — Имею ли я право носить его лицо? Нужна ли мне красота, если я уже не способен ее замечать? Мое новое лицо подходит мне как на заказ шитый талем, оно — и есть я, тот самый настоящий я, который внутри. Впрочем, обманывать самого себя смешно. Да, хочу. Хочу вернуть себе человеческое лицо. Хочу видеть в отражении себя, а не уродливое чудовище».

Витерон пожевал губами. Ответ Крэйна, видимо, был для него неожиданным.

— Конечно, понимаю… — пробормотал он, стараясь сохранить серьезную невозмутимость. — После всего, что ты пережил… Понимаю. В любом случае дело серьезное, мне надо многое обдумать и, возможно, посоветоваться с кем-то из… братьев.

— Это возможно? — В груди тепло ударило, да так, что Крэйн едва устоял на ногах.

— Не знаю. Думаю, какой-то шанс есть. Любую ворожбу можно снять, если разобраться в ней.

Снять ворожбу.

Обрести прежнее лицо.

Крэйн задохнулся, чувствуя, как глаза предательски начинают влажнеть.

Убрать порчу, пусть с половины лица, будет воля Ушедших — шрамы, оставленные аулу в Трисе затянутся со временем…

— Если вы это сделаете, я для вас… я вам… Брат Витерон, клянусь Эно и Уртом, я буду благодарен вам до самого ывар-тэса! Если снова… снова лицо… Молю вас, узнайте, что необходимо. Я пойду на все!

Молодой жрец с подобающей минуте сосредоточенностью и умиротворением во взгляде кивнул. Сейчас он с трудом походил на того любопытного коротышку, что восседал за одним столом с шэлом.

— Крэйн, ты понимаешь, что я сейчас ничего не могу тебе обещать. Мне потребуется много времени.

— Время не играет роли. Я буду ждать, если надо.

— Придется. Завтра я отправляюсь вместе с караваном дальше на юг, дела зовут меня к Войду. У меня будет время просить Ушедших о милости, и, возможно, через несколько десятков Эно я буду знать ответ.

— Я могу сопровождать вас! — с готовностью предложил Крэйн. — Из меня получится слуга, охранник или, может, погонщик хеггов…

— Нет-нет. — Витерон мягко положил пухлую руку ему на плечо. От нее пахло умиротворяюще и тонко — каким-то маслом или благовониями. — Я найду тебя в Себере, если на то будет воля Ушедших. Через пять десятков Эно я снова буду проезжать мимо, если ты к тому времени окажешься здесь, мы сможем встретиться.

— Я буду здесь, брат Витерон, клянусь вам. Даже если мне придется уйти из калькада и добираться до Себера пешком хоть от самого Алдиона.

— Хорошо. Пока я больше ничем не смогу тебе помочь, Крэйн. — Лицо жреца выразило сожаление. — На все воля Ушедших. Разве что это…

Он достал спрятанный под ремнем крепкий кожаный тулес и, покопавшись в нем толстыми короткими пальцами, аккуратно положил на стол десять небольших кубиков.

— Десять сер. Боюсь, больше у меня сейчас нет. Постарайся потратить их с толком, в твоем теперешнем положении важна каждая монета.

Крэйн безотчетным движением смел деньги со стола, прежде чем разум успел отреагировать. Острые грани больно впились в кожу. Витерон, спрятав тулес обратно, посмотрел на него и его губы искривила тонкая усмешка. Почти незаметная. От нее Крэйна передернуло. До дрожи захотелось швырнуть деньги в эту довольную лоснящуюся морду, плюнуть и выйти. Не унижаться еще больше, прекратить разыгрывать благодарного урода перед лицом добрейшего и щедрого жреца, покорно выслушивать его советы и делать вид, что только ему он обязан жизнью.

— Благодарю вас, господин Витерон, по правде сказать деньги… сейчас я от них не откажусь.

— Хорошо. — Витерон вежливо кивнул. — В таком случае надеюсь увидеть тебя через пять десятков Эно здесь же. Да прибудут с тобой Ушедшие все это время!

Он еще раз кивнул и, неуклюже протиснувшись в дверной проем, неторопливо пошел, сцепив руки на животе. Крэйн видел, как прохожие кланяются ему и Витерон отвечает им, складывая Знак Ушедших.

Лайвен ждала его на том же месте. Растрепанная, коротко подрезанные волосы промокли от пота, не скрывающая своего раздражения. В глазах у нее было беспокойство, которое темнело на самом дне.

— Что это у тебя за разговоры со жрецами? — поинтересовалась она, всовывая ему в руки тяжелый мешок с купленным олмом.

— Ничего, так… — Крэйн разжал словно сведенные судорогой пальцы и протянул ей десять сер. — Бери. Прибавь это к тем деньгам, что дал Тильт. Должно выйти на пару лепешек.

Лайвен удивленно приподняла бровь.

— Ты серьезно? Зачем?

Крэйн удобнее прижал мешок к груди. Запах олма, почти касавшегося лица, был непереносим.

— Ты не поймешь, — сказал он. — Просто возьми.

Она послушно ссыпала деньги в тулес.

— Знаешь, Бейр, ты, конечно, урод. Но ты самый странный урод из всех, что я видела.

Дела в Себере пошли хорошо. Калькадов не было уже давно — в эту пору, как говорил Тильт, они все собирают урожай на западе, далеко от города, поэтому обитатели, давно не видевшие зрелищ, ссыпали серы ручьями.