Урод (СИ)

— Сдадим кольцо в ломбард, — пошутил отец, но, заметив бледное лицо Алекса, принял серьезный вид. — Будет странно, если Элина тебе откажет. Она бы давно уже ушла, вытребовав деньги на содержание ребенка. Уж-то я знаю этих баб. А она не баба, она — достойнейшая из женщин.

— Ладно.

На заднем сидении царственно растекся всплеском алого вина букет свежих роз. Его Эля скоро станет его женой. Женой… Как же его страшило это слово. Пугало. Он всегда плевался, стоило только услышать о чьей-то женитьбе. А теперь сам бежал к Эле с кольцом в зубах, трясясь, как мальчишка перед призывом в армию. Семейная жизнь — война, и без потерь не обойтись. Пусть так. Нет больше таких принципов, которые он боялся бы потерять больше, чем любовь Элины и своей дочери.

— Приехали, — оповестил его Антон Робертович. — Мне подняться с тобой?

— Да.

На этот раз Алекс выбрал лестницу вместо лифта. Черт, как же вспотели ладони… И вообще, вся жизнь вспышкой ослепила глаза и померкла. Ничего важнее он еще не совершал. Дверь их квартиры. Стук.

— Не отвечает, — взволновался Алекс.

— Ну может, в ванной. Открывай сам, не теряй разум, Саша.

Действительно, в ванной горел свет и шумела вода. Раздавался кашель, эхом заползающий в уши.

— Эля! Все хорошо?

— Саша?! Ты вернулся?

Дверь распахнулась, и ему в объятия кинулась Элина. Бледная, исхудавшая, несмотря на беременность, больная.

— Эля, подожди. Тихо. Дай сказать, — начал запинаться Алекс. Все красивые слова разом покинули его ум. Отец спрятался в соседней комнате и ждал знака. — Как хорошо, что есть великие писатели, которые все скажут за таких остолопов, как я.

— Ты о чем?

— Не перебивай. Я и так страшно волнуюсь. — Достав из-за пазухи книжку карманного формата, которую Элина тут же признала своей, он собрался с духом и произнес: — Дни ужаса и холодной испарины, пустота, грязь, клочья зачумленного бытия, беспомощность, расточительная трата сил, бесцельно уходящая жизнь – но здесь, в тени передо мной, ошеломляюще близко, ее тихое дыхание, ее непостижимое присутствие и тепло, ее ясная жизнь, – я должен был это удержать, завоевать… — голос Алекса дрожал аккордами плачущей гитары. — Эля, ты — трофей, который я отвоевал в этой битве с бесцельной жизнью. Ты не дала ей уйти. Ты за шкирку притащила эту стерву обратно и заставила работать на меня, а не подчиняться моим глупым прихотям. Эля, я не хочу говорить про любовь. Это так мало. Так ничтожно и мизерно по сравнению с тем, что я чувствую. — Глаза Элины наполнились слезами, и она попыталась что-то сказать, но он не дал ей этого сделать. — Нет, Эля. Молчи, прошу. Вот, что я чувствую. Слушай. — Перевернув страницу, Алекс вобрал в легкие побольше воздуха и продолжил. — Она спала, положив голову на мою руку. Я часто просыпался и смотрел на нее. Мне хотелось, чтобы эта ночь длилась бесконечно. Нас несло где-то по ту сторону времени. Все пришло так быстро, и я еще ничего не мог понять. Я еще не понимал, что меня любят. Правда, я знал, что умею по-настоящему дружить с мужчинами, но я не представлял себе, за что, собственно, меня могла бы полюбить женщина. Я думал, видимо, все сведется к одной ночи, а потом мы проснемся, и все кончится. — Мужчина выдохнул, чувствуя, как напряжение разжимает свои стальные клешни. — Но ничего не кончилось, Эля. Ты стала моим началом. Не плачь, моя девочка. Я так тебя люблю. Отец!

Антон Робертович появился из-за угла с букетом. Лицо Элины разбухло от слез, точно нежный бутон цветка под весенним дождем.

— Выходи за меня, Элина. — Алекс преклонил перед ней колено и протянул василькового цвета коробочку с кольцом. — Будь моей женой, милая. — Девушка молчала, зажмурившись, и плакала. Кажется, она не могла вымолвить ни слова. — Эля?

Резкий, свистящий кашель ответил за нее. На ладони Элины сгустками боли взорвалась кровь. Ноги подкосились, но Алекс успел ее поймать. Неистовый крик огласил весь их район, и она схватилась за живот.

— Воды отходят… — пробормотала Элина, чувствуя, как по ее ногам что-то течет. — Мелисса! Мел… — Сознание ушло по-английски, мгновенно погасив свет в ее голове.

— Отец! Отец! Что делать?!

— Долго болтал, Ромео хренов! — прошипел Антон Робертович, распахивая дверь и выбегая на лестничную клетку. — Быстрей в машину! Да оставь ты эту дверь! Идиот, что ли? Тебе что важней: эта квартира или жена и дочь?!

Алекс пнул ногой дверь, закрывая ее, и с Элиной на руках понесся вниз. Она то приходила в себя и плакала, то снова теряла сознание. Ее губы были испачканы кровью.

— Пап… Что, что с ней? Если она…

— Заткнись! Не будь тряпкой! Ей сейчас точно не нужен кусок тряпки, чтобы утирать слезы. Будь мужиком!

Уняв панику, Алекс назвал отцу адрес больницы, в которой лечилась Элина. Джип Антона Робертовича расталкивал машины на дороге, точно кегли. Все сплошные были пересечены, светофоры — проигнорированы.

— Держись, дочка. Только держись.

В холле больницы Элину тут же приняли. Суета, крики Элины и медперсонала. Страх.

— Мы лечились у Антонины Борисовны, — крикнул Алекс встретившему их врачу.

— Она сейчас в отпуске. Ушла два дня назад.