Урод (СИ)

Алекс поднял взгляд к потолку. Он видел, как с него свисали трупы, словно туши свиней на бойне. Он превратил свою жизнь в чертову могилу добрых деяний.

— А Алиса зачем? — вспомнила еще имя Элина. — Как ты только успевал? Как на всех хватало сил? Многостаночник ты, Саша.

— Алекс, — буркнул мужчина, снова встречая в штыки ее оскорбления.

— А мне все равно. Вспомни, сколько раз я говорила «Эля», и посчитай, как долго я буду говорить «Саша».

Чертов бумеранг. Скорость у него гораздо выше скорости, с которой мы совершаем гадости.

— Да не переживай, — произнесла девушка. — Меня отсюда в любом случае выпустят, и больше ты никогда не услышишь ни Сашу, ни Алекса из моих уст.

— Эля, ты же не уйдешь так просто?

— Уйду так же просто и легко, как ты обманывал меня.

— Все мои женщины были разложены по полочкам, и у каждой было свое предназначение, — признался он. — Марьяна — орудие мести. Алиска — показная статусность.

— Римма — орудие скотства по отношению к другу?

— Да нет, Эля! — взорвался он. — С ней все вышло случайно…

— Что вышло случайно? Твое рождение? — спросил Туманов, входя в их каморку. — Согласен.

— Явился, козел, — «радушно» встретил его Алекс. — Новый компромат на меня принес? Как я бабушку убил лопатой?

— Твою бабку не убьешь. Ваш род Янгов вообще не возьмешь тупым ломом. С вами хитро надо действовать. Вот твоя свобода.

Перед лицом Алекса появился новый документ. Белизна листов вызывала у него тошноту.

— Я не буду подписывать.

— А так? — Туманов схватил за волосы Элину. — Хрен с этим ребенком Риммкиным, кому он нужен. А это ведь твоя Эля любимая. Если ее не станет, ты будешь плакать?

— Отпустите! Уберите руки! — брыкалась она; страх снова вылупился из своего тонкого панциря и стал шипеть на нее.

— Ты не убьешь ее, Туманов. Я знаю твою трусливую тушку как свои пять пальцев.

— Оставь мысли про свои вонючие пальчики при себе. Больше ты ими не залезешь в чужую жизнь.

— Ладно. — Дмитрий отошел к стене, считая про себя до десяти. На пятерке его самообладание выстрелило себе в горло, и он накинулся на Алекса с кулаками. — Может, без зубов ты будешь сговорчивее?!

Алекс только смеялся. Зубы… Вставит новые. А вот лицезреть бессильную злобу Туманова — бесценно. Теперь его разум заполнили рекламные лозунги.

— Это просто прелюдии, — перешел на спокойный тон Туманов.

— Перед тем, как поимеешь меня? — кровавая улыбка разбрызгалась по уставшему лицу Алекса.

— Да.

Элина даже не дышала. Не вдыхала воздух, боясь быть слишком шумной. И не выдыхала, страшась, как бы колебания молекул не достигли Туманова. Кажется, после всего случившегося койка в психушке ей оплачена до конца жизни.

— Элина, зубы — чушь. Есть кое-что куда дороже этой мелочевки, — умело ударил ее в живот словами Дмитрий. — Твоя свобода. Уверен, на зоне таких красавчиков быстро пускают в расход. Но! — не дал Алексу огрызнуться. — Я ведь очень великодушный человек.

— Не то место и время для самопиара, — все-таки вставил словечко тот.

— Ты получишь еще один бонус: я отпущу твою любимую сразу же после того, как ты поставишь подпись.

Алекс посмотрел на Элину, забившуюся в угол. Он лишится денег при любом раскладе. Отец — слишком влиятельный соперник, чтобы даже думать о победе. Туманов — слишком хитро сделанная гадина, которую не прищучишь так легко. Но он может не лишиться шанса все исправить.

— Давай ручку, — согласился он. — Прежде, чем я поставлю подпись, ты поднимешь ее и отведешь к двери.

— Без проблем.

Дмитрий помог Элине встать, ласково поддерживая ее. От его пластиковой заботы хотелось размозжить голову об стену. Ее ноги забыли, как ходить. В коленях бренчала на бубнах такая дрожь, что они подкашивались.

Руки Алекса так же дрожали. Этой подписью он нанесет последний удар по себе. Выломает последнюю свою целую кость.

— Подавись. — Откинул подписанный документ на пол и прислонился к стене, не отрывая взгляда от Элины. — Отпусти ее!

Она бросила на него последний взгляд — умирающую дымовую шашку, от которой на глаза навернулись слезы.

— Конечно. Проходите, мадам, — галантно пропустил ее Туманов.

— Эля, мы не все обсудили. Мы обязательно договорим! — крикнул ей в спину Алекс.

Ее глаза сказали обо всем, даже не моргая. Не договорят никогда. Их время обнулилось и стало никогда. Навсегда…

Глава двадцать третья

Старая суфийская пословица: «Когда ты в клетке, все равно летай».

Анита Амирезвани «Равная солнцу»

Жизнь навозной кучей разлагалась вокруг Элины, пока она пыталась оторвать голову от подушки. Лицо слово приклеилось, и она боялась, как бы кожа не осталась на наволочке. Тело истыкали иголками, поэтому она не могла пошевелиться — словно вся его поверхность стала большим кровоподтеком. Душа превратилась в сплошную гематому.

— Ненавижу его, — прошептала она, выдыхая с воздухом последние силы, искорками умирающие в пустоте.