Уродец

Когда дежурившая той ночью по их детдому тётя Лена и почему-то оказавшийся с ней Боря прибежали в спальню девочек, из которой к ним только что примчалась Маша, Оля, под пристальным взглядом наблюдавшего за этим при свете ярко светившей за окном луны Ивана, сидела на животе подмятой ею под себя Вики и изо всех сил сжимала пальцы не шее уже прекратившей вырываться подруги.

– Нет, Оля, нет! – тут же бросилась к девочкам воспитательница.

Через мгновение она вцепилась в Олины руки и стала отдирать их от несчастной Вики.

– Отпусти! Отпусти её, Оля! Что ты делаешь?!

Тем временем Боря подошёл к Ивану.

– Это правда? – глухо прозвучал в комнате его, обращённый к вершившему там суд палачу, вопрос.

Иван уже смог оправиться от неожиданного появления там самых дорогих ему на всём белом свете людей. Людей, для которых единственных он не хотел не то, что оказаться причиной хоть какого-нибудь вреда, но даже боялся просто открыть им свою страшную тайну, зная, какую боль мог этим причинить. Тем не менее, от слов Бориса он вздрогнул.

Тут их еще не успевший завязаться разговор был прерван отчаянным криком тёти Лены.

– Ваня, прекрати! – кричала обезумевшая от ужаса воспитательница, отчаявшись разжать пальцы Ольги на шее уже не подававшей никаких признаков жизни Вики. – Прекрати немедленно! Ты меня слышишь?!

Виновато посмотрев на женщину, фактически заменившую ему мать, – да-да, именно виновато, потому что к ней он и относился, как к матери, зная, что и в детдом-то этот из дома малютки она перевелась из-за него, – Ваня тут же направил на Олю теперь совсем другой взгляд. И та сразу отпустила свою жертву. Отпустила и… Неистово, обхватив себя за щёки ладонями, завизжала! А тётя Лена, не медля ни секунды, стала отчаянно пытаться привести в чувства бездыханную Вику, начав делать ей искусственное дыхание и непрямой массаж сердца.

Между тем, Боря подступил к Ивану ещё ближе:

– Ты мне не ответил!

– О чём ты? – голос Ивана, как ни странно, был самым, что ни на есть, обычным.

– Марину ты убил? – сверлившие друга глаза Бориса были по-прежнему переполнены горем.

А его мама, между тем, увидела на соседней кровати бездыханное тело Аси.

– Как?! И она тоже?! – тут же метнулась она к трупу другой девочки, оставив свои попытки привести в чувства уже умершую Вику.

Да только Асю оживить шансов у неё было ещё меньше – та, судя по всему, умерла раньше Вики.

– Если бы ты знал, как они все, и она в том числе, меня достали, – между тем, жалобным тоном проговорил Боре в ответ Иван.

– Так это правда?! Это всё ты?! И всех остальных в детдоме?! – голос Бориса сорвался на крик.

– Говорю же тебе, я не просто так, – Иван устало вздохнул.

– Что же ты, Боря, не видишь? – донёсся из-за спины Бориса переполненный горечью голос его мамы. – Всё, как рассказала нам Маша. В голове не укладывается. Не могу поверить!

– Я тоже… не могу… – прохрипел ей в ответ сын.

– Я понимаю, – усмехнулся Иван. – Но я могу вам всё показать. Хотите?

И, не дожидаясь ответа, он в тот же миг перевёл взгляд на застывшую от страха на своей кровати, от ужаса даже не сообразившую хотя бы попытаться оттуда убежать, Ольгу.

– Мы как раз с тобой не закончили, – голос его стал строгим, как у учителя. – А ведь ты этого заслужила даже больше, чем они!

При последних словах Ваня кивнул на распластанные на кроватях трупы девочек. И тут до мамы Бориса стало что-то доходить.

– Ваня, нет! – только и смогла она выкрикнуть в следующий миг, однако, тот, кому были адресованы её слова, к ней даже не повернулся.

– Закончи то, что мы с тобой на сегодня запланировали, – были его следующие слова, обращённые Ольге.

– А вы… – тут Иван мимолётом посмотрел на Борю и тётю Лену. – Просто смотрите и не мешайте.

И в следующий миг… В следующий миг, обезумевшие от ужаса мать и сын, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, задрожав, словно были охвачены лихорадкой, наблюдали, как Ольга медленным шагом подошла к окну, открыла его и… Взобравшись на подоконник, выпрыгнула из него вниз головой, подобно тому, как ныряльщики прыгают в воду с вышки! Она сделала это почти беззвучно, безмолвно пролетев затем расстояние от третьего этажа до земли, после чего глухой звук удара об асфальт возвестил, что казнь свершилась.

Какое-то время никто из присутствовавших в комнате не произносил ни звука. Боря и его мама от шока, Иван – выжидательно на них смотря. Наконец, первым нарушил их молчание Борис.

– Какая же ты сволочь! – с ненавистью глядя Ивану в глаза, закричал узнавший о причине смерти его возлюбленной Борис.

– Она сама была хорошей сволочью… – попробовал продолжать оправдываться Ваня, в голосе которой сквозила огромная обида, да только Боря его не слушал.

– Молчи, урод! – закричал он ему прямо в лицо, тут же схватив за него Ивана пятерней и с силой его от себя отталкивая. – Ты уродлив не только внешне, но и сердцем! Ненавижу! Ненавижу и… Убью тебя!