Уродина

Словно подыгрывая ужасному настроению девушки, моросил мелкий дождь. Заунывно и тоскливо пел в полуголых ветвях деревьев, разбросанных по обочине, ветер, растаскивая под ногами ещё неубранные дворниками кучи мусора смешанные с ворохом грязно-жёлтой осенней листвы. И всё вокруг казалось безнадёжно потерянным и разбитым, как эта жизнь, недолгая и прожитая под нескрываемым презрением окружающих и насмешками знакомых. Под вечно скрывавшей её лицо с уродливой бурой опухолью на правой щеке, маской, сделанной наподобие занавески. Зачем она нужна, эта жизнь? Кто решил подарить её в наказание за чьи-то грехи? Вопрос за вопросом вихрем проносились в непокрытой, черноволосой голове, хрупкой молодой девушки, медленно идущей вдоль оживлённой автомобильной трассы к переходу, нещадно манившему её на другую сторону. Туда, к мчавшимся на огромной скорости поездам. Туда, к свободе и концу всему. А может быть началу чего-то новому, известному лишь ему, удобно расположившемуся там, высоко в мутном, дождливом небе. Рассуждала про себя девушка, не замечая спешащих мимо людей, накрывающих усердно свои головы разноцветными зонтами, словно прячась за ними не только от дождя, но и чужих, не столь важных проблем. Она остановилась и подняла голову в серое небо. Тотчас, поверх повязки на её глазах появились прозрачные капли. И было не понять, то ли они от дождя, а то ли от сдерживающих долгое время слёз. А из округлой груди чуть слышно вырвалось надрывно и хрипло, словно скрип старого, векового дуба;

– Как же я устала? Как же мне всё надоело?

Но в тот же миг её левой ноги что-то коснулось. Она почувствовала лёгкое прикосновение похожее на удар тонкой ветки и услышала позади мягкий, приятный голос;

– Извините, ради бога! Я, похоже, заблудился. Здесь, по-моему, раньше переход был.

Девушка обернулась, увидев перед собой беспомощно стоявшего в тёмных очках на лице и длинной тростью в руках, молодого, слепого парня. Явно запутавшегося в новой, незнакомой ему обстановке.

– Здесь что-то изменилось? Скорее всего, переход перенесли в другое место?

Пытался оправдаться, за своё неловкое поведение, вопросами тот.

– Скажите, я прав?

Девушка вышла из задумчивого оцепенения и, пытаясь помочь инвалиду, собравшись с мыслями, тяжёлым грудным голосом ответила;

– Да! Вы правы! Переход перенесли отсюда уже полгода назад. Теперь построили новый, надземный. Он метров триста отсюда. Вам помочь?

– Если я вас не слишком отвлекаю, то сделайте одолжение, проведите меня до него. Я запоминаю быстро дорогу, если её, конечно, не перестраивают. Мне нужна железнодорожная станция. Хотел сделать сюрприз приятелю, да вот заблудился.

Не стал отказываться от предложения помощи парень, в тоже время, продолжая ещё оправдываться.

– Тогда мне придётся вас взять под руку.

Не решаясь прикоснуться к парню без разрешения, предложила девушка.

– Да! Да! Конечно!

Протягивая ей руку, согласился тот. И девушка, осторожно взяв юношу под руку, медленно повела его к переходу, о чём-то невзначай, снова спросив. А парень, непринуждённо и слегка улыбнувшись, ответил на вопрос, с удовольствием соглашаясь на продолжение разговора.

Третья глава

Пьяный дебош

Так, в один миг, простая случайность в корне изменила намерения Алевтины \имени, данном ей при рождении родителями\, а в быту просто Али, разорвать порочный круг насмешек и издевательств в коем находилась она эти долгие годы. Впереди вновь, тонким лучиком надежды засияла другая, неведомая, но совсем иная жизнь. Которую, ей вместе со знакомством с Женей даровали небеса. И Аля искренне в это верила, возвращаясь домой после встречи с Евгением. А в молчаливое подтверждение этому, юное сердце девушки какой-то необыкновенной энергией грел сердце номер его телефона, лежавший в нагрудном кармане осенней ветровке Алевтины. Так, погрузившись на этот раз в более приятные мысли, девушка не заметила, как свернула во дворы старых пятиэтажек, юркнув в подъезд одной из них и поднявшись на третий этаж, постучала в дверь двухкомнатной квартиры, где она проживала вместе с отцом, мамой и десятилетней сестрёнкой по имени Лиза. На стук открылась дверь, и в проёме двери появился силуэт матери. В старом истрёпанном зелёном халате она казалась похожей на старушку измотанную годами и нуждой. Хотя Аля и понимала, что ей всего лишь сорок пять лет.

– Ты где шлялась?

Грубо поинтересовалась она, глядя куда-то под ноги,

– По делам ходила.

Сухо отозвалась девушка, на что мать запричитала, возвращаясь на кухню;

– Выходной день, а у вас всё не как у людей. Все деловые стали. Даже у маленькой гавнючки и то дела. Ох, господи!

– Кто там?

Раздался не трезвый голос отца, сидевшего видимо на кухне.

– Аля пришла!

Услышала она ответ матери.

– А, уродина явилась.

Повысив голос, проговорил он, добавляя;

– Нашлялась, сучка еврейская!

– Зачем ты так?

Попыталась успокоить его мать. Однако хмель уже полностью завладела мужчиной, и он злобно закричал;