Уродина

— Отлично, — мы начинаем идти, а погода морозная. Я чувствую себя снеговиком, пока мы медленно идем в направлении, в котором Макс ведет нас. На моих руках перчатки, а руки в карманах моего, то есть Шейн, пальто. У меня есть шапочка и шарфик, но я все еще чувствую, как холод проникает через все слои одежды. Сейчас начало декабря, и скоро пойдет снег. Было пару дней, когда снег слегка припудрил все, но это только вопрос времени, прежде чем тротуары станут ледяными, и везде появятся сугробы.

Разговор легкий и непринужденный. Я рассказываю Максу, что являюсь счастливым владельцем новенького «Форд Таурус» и про уроки вождения. Макс поздравляет меня и говорит, что когда я получу права, он ждет, что я буду его шофером, а он — принцем в кортеже.

Мы останавливаемся, когда доходим до парка, который залили и превратили в большой ледовый каток.

— Мы пришли, — радостно сообщает он, указывая на лед.

— Катание на коньках?

— Да.

— Я ни разу в жизни не каталась на коньках. Я не хочу делать этого.

— Ты должна. Это обряд посвящения для каждого американца, — я смотрю на него, он ни разу не заикнулся.

— Это правда?

— Да, — подтверждает он. — Давай, я н-научу тебя. Я не д-дам тебе упасть, — он берет меня за руку и тянет за собой, пока идет к человеку в будке на краю катка и платит за нас обоих, чтобы взять коньки на прокат. Мы оба говорим ему наш размер обуви, и парень выдает нам коньки. Макс ведет нас туда, где мы можем сесть и надеть их.

Я обуваю свои, и едва ли в состоянии стоять на них. Медленно иду за Максом к катку.

— Это очень в-весело. Позволь я п-покажу тебе, — он показывает, как стоять и кататься, отталкиваясь одной ногой, удерживая баланс на другой ноге.

— Выглядит очень просто, — дразню я, пока он катается на противоположной стороне катка. Он заполнен людьми, которые скользят на коньках так, будто они профессиональные фигуристы. Но под этим я подразумеваю то, что никто не падает на задницу. — Да, очень легко, — бормочу я себе под нос.

— Давай. Я буду держать тебя за руку, так что ты не уп-падешь, — он протягивает мне руку, и я смотрю на нее, обдумывая, стоит ли мне ее брать.

Я решаю, что не могу просто стоять в сторонке в течение следующего часа или около того, я должна попробовать. Наконец, я принимаю его руку, и Макс оборачивает другую вокруг моей талии, пытаясь удержать меня в вертикальном положении. У него не получается. Я продолжаю спотыкаться о свои ноги, пытаясь ходить, а не кататься.

— Ты должна оттолкнуться ногой. Вот так, — он пытается показать мне как, все еще поддерживая меня.

Я начинаю смеяться, потому что, должно быть, выгляжу смешно для любого простого прохожего, наблюдающего за мной со стороны. Моя левая нога едет в одну сторону, а правая в другую и, в конце концов, я падаю на Макса. Он смеется, но ловит меня, не давая упасть на лед.

— Вот так, — говорит он, и в сотый раз показывает мне, как кататься на коньках. Я, наконец, схватываю, и мы начинаем кататься вместе по кругу катка. Ладно, может, я немного привираю, по большей части я только пытаюсь не упасть.

— Это весело, — говорю я, отъезжая от Макса. Он отпускает меня и мне удается проехать более трех метров, не упав при этом.

— Так и есть, когда ты отпускаешь все и просто едешь, — я оглядываюсь на него и спотыкаюсь о собственные ноги. Они снова разъезжаются в разных направлениях и, в этот раз я падаю на задницу.

У меня истерика, потому что я не веселилась так уже очень давно. Я смеюсь так сильно, что слезы начинают катиться по моим щекам.

Макс подъезжает ко мне и опускается на колени.

— О, Боже мой. Тебе б-больно?

Я качаю головой, пытаясь встать. Мои ноги не слушаются и разъезжаются в разные стороны. Я смеюсь так сильно, что даже не могу подняться. Макс помогает мне, но я такая неуклюжая, что переплетаю наши ноги вместе и сбиваю его. Я снова падаю на задницу, смеясь так сильно, что не могу себя контролировать, а Макс оказывается у меня на коленях. Он в ужасе и пытается сдвинуться, но лед делает это невозможным.

— Я не очень хороша в этом, — удается сказать мне между приступами смеха.

— Так и есть, — подтверждает он. Макс, наконец, слезает с меня и протягивает мне руку. — Сейчас позволь помочь тебе.

Я беру его за руку и, наконец, поднимаюсь с его помощью, и мы направляемся к скамейке, где стоит наша обувь.

Я сажусь, снимаю коньки и начинаю снова смеяться.

— Я не создана для катания на коньках. У меня нет координации на льду.

— Хммм… — бормочет Макс. — Ты действительно у-ужасна в этом, — он искоса смотрит на меня и качает головой.

И это все, что необходимо, чтобы я успокоилась. Мы подходим к парню, возвращаем наши коньки и идем обратно к ресторану.

— Спасибо, Макс. Хоть я и ужасна, но это было очень весело.

— Ты н-научишься.

— Я не сделаю этого снова. Думаю, мне повезло, что я не потеряла палец. Так что я уйду, пока на пике славы.

— Я дождусь лета и отведу тебя кататься на роликах.

Я улыбаюсь его словам. Тот факт, что он планирует остаться рядом со мной, заставляет меня улыбаться. Но от этого я также становлюсь грустной.