Уродливая любовь

Сбросив вызов, он тронулся с места и поехал в сторону своего посёлка. От отеля до дома дорога заняла минут сорок. И въезжая в посёлок, он не поехал к себе, а свернул в сторону дома Иры. Даже если она спит, у него есть запасной ключ. А он был уверен, что она будет рада видеть его в любое время дня и ночи. Тем более он сам по ней очень соскучился.

Молотов уже практически целый месяц не ночевал один, и ему это безумно нравилось. Хотя раньше терпеть не мог, когда просыпался с кем-то. А особенно, когда некоторые наглые особы оставались у него и носили его рубашки или футболки, словно своей одежды нет. Демид никогда не понимал эту любовь девушек к мужским футболкам. А ещё его безумно бесило, когда на своей одежде он потом ощущал чей-то чужой аромат духов. Бесило так, что мушки перед глазами мелькали. Но с приходом Иры всё изменилось. У неё не было привычки носить его одежду, но ему этого безумно хотелось. Хотелось, чтобы весь его дом пропах этой девушкой. Её аромат тела был словно наркотик, который хотелось непрерывно вдыхать.

Машина Молотова подъехала к дому Иры и припарковалась на постоянном месте. Он вышел из машины, негромко хлопая дверью и блокируя замки дверей. Тут же огляделся. В доме и правда не горел свет, а вот машина охраны стояла возле кустов на противоположной стороне дороги. Только, как ему показалось, она была пуста. Никого в ней не было. Хотя должны были дежурить двое охранников, которых утром сменили бы другие.

Убрав ключи в карман куртки, Демид медленно перешёл дорогу и подошёл к внедорожнику. На передних сиденьях никого не наблюдалось, а задние сиденья не было возможности рассмотреть, так как стёкла были наглухо затонированы.

– Какого хрена никого нет?! – ругнулся он, оглядывая местность, и, подойдя ближе к машине, открыл заднюю дверцу автомобиля. На заднем сиденье в неестественной позе с закрытыми глазами лежал один из охранников. Не нужно было быть экстрасенсом, чтобы понять, что что-то тут не так.

– Эй! – Демид тряхнул мужчину за плечо, но тот не подавал признаков жизни. Рука мужчины, которая всё это время прикрывала живот, словно тряпичная, упала вдоль туловища, и на бледно-синей рубашке показался кровавый след. Демид, выругавшись, тут же приложил два пальца к сонной артерии, отмечая, что пульс едва ощутим.

– Ира! – испуганным голосом бросил он и что было сил побежал к дому. Толкнул входную дверь, и та с лёгкостью открылась.

– Ира! – сначала негромко позвал Демид, всё-таки надеясь, что Ира дома, и он не хотел своим поведением напугать её. Но дом ответил ему полнейшей тишиной. В спальне, кроме собранных чемоданов, никого не было, как и в детской комнате. Ни Иры, ни Олеси. Пусто. Словно те, кто здесь жили раньше, просто куда-то вышли и скоро вернутся забрать свои чемоданы.

Демид тут же вызвал скорую помощь охраннику, который всё ещё находился в машине, полицию, начальника своей службы безопасности и не забыл позвонить Королёву. Аркадий не заставил себя долго ждать. Он приехал минут через тридцать. С разницей в несколько минут приехала реанимация, которая забрала охранника. Они не обещали ничего хорошего. Только сказали, что на теле была глубокая ножевая рана и мужчина находится в тяжёлом состоянии.

Пока он дожидался скорой и Королёва, к дому Ирины прибежали охранники из его дома, подъехала полиция и стали обходить местность, но это было уже бесполезно делать. Все камеры видеонаблюдения, находившиеся возле дома Иры и близлежащие, были выведены из строя. Демид отлично понимал, куда делась его женщина и с кого спрашивать.

Глава 14

Головная боль была настолько сильная, что Ира не могла даже открыть глаза, не говоря о том, чтобы встать. Тяжело дыша, она попыталась потрогать своё лицо. Приложила прохладную ладонь ко лбу и тихо застонала. В голове ни одной мысли. Глаза она всё-таки с трудом, но открыла и тут же зажмурилась от яркого солнечного света, который буквально ослепил.

– Чёрт! – зло простонала она и осторожно перевернулась на бок, поворачиваясь к солнечным лучам спиной. И, кажется, с этим перекатом на бок голова стала болеть ещё сильнее. Хотя куда уж сильнее.

Всё-таки через несколько минут жаления себя она разлепила глаза и практически перестала дышать. Ирина лежала на большой мягкой кровати в светлой комнате, обставленной явно с подачи дизайнера. Комната была настолько большой и просторной, что при желании здесь можно было устраивать представления на двадцать, а то и тридцать зрителей.