Уродливая любовь

Проходя мимо детской комнаты, он заглянул к Олесе, проверяя, спит ли девочка. Та мирно посапывала в позе морской звезды, развалившись посреди кровати. В её ногах спал Герцог с Графом, а на соседней подушке котёнок, который проснулся, стоило Демиду войти в спальню. Укутав ребёнка, он снова вышел, улыбаясь тому, как завтра будет радоваться мелкая, когда узнает, что её мама дома.

Войдя в свой кабинет, он тут же прошёл к столу, на котором уже стояла откупоренная бутылка виски и приготовленный пустой стакан. Королёв сидел на диване, задумчиво осушая такой же стакан.

– Как она? – спросил Аркадий, смотря куда-то в стену.

– Нормально. Спит. Ей что-то вкололи, сказали, проспит до утра.

– Хорошо. Ребята дом зачистили, полицию вызвали. Андреева увезли. С Иры сняли все подозрения, что она якобы была в сговоре с мужем. Всё представили так, что он похитил свою жену, а потом от неизбежности застрелился сам, – отрапортовал Аркадий и снова приложился губами к стакану.

– Хорошо. А кто же всё-таки выстрелил? Я стоял спиной и не мог видеть. Команды же не было.

В кабинете повисла недолгая тяжёлая тишина, которую разбивал звук тиканья часов.

– Я, – сухо ответил Королёв, всё так же не глядя на друга.

Ещё никогда он сам не убивал людей, несмотря на то, что прошлое было тяжёлым и криминальным. Были времена, когда он делал заказы. Но чтобы поднять самому руку и убить – никогда. Аркадий часто занимался стрельбой по мишеням и был неплохим стрелком. Всегда думал, что в живых людей так же просто попасть, но всё оказалась иначе. Всё-таки он оказался не хладнокровным убийцей и несколько часов ещё потом его колотило, словно в лихорадке. Но если нужно будет сделать это снова – он сделает.

Да, он не тот, кто должен вершить человеческие судьбы и решать, кому жить или умереть. Но выхода не было. На тот момент не было. Или Андреев, или Ирина. И он не мог допустить, чтобы погибла она. Девчонка была достойна того, чтобы жить. У неё ещё вся жизнь впереди. Дома её ждала дочь. И каждый раз, когда Аркадий приезжал к Молотову, он видел, как Олеся смотрит в окно с надеждой, что вот сейчас увидит там мать. И он не мог подвести девчушку. Не мог ещё одного ребёнка сделать сиротой, каким был он сам.

Эпилог

Ира подскочила на кровати, тяжело дыша и боясь, что всё это был сон. И ей приснился Демид и муж, лежащий на снегу в крови. Она осмотрела помещение, в котором находилась, а потом улыбнулась и снова упала на безумно удобную постель. Ира была дома, в спальне Демида. От осознания того, что всё наконец-то закончилось, по щекам побежали слёзы. Но долго ей в одиночестве не дали побыть. Входная дверь осторожно приоткрылась, и послышался тихий детский шёпот:

– Мамочка, ты ещё спишь? – От голоса дочки слёзы накрыли её с головой.

– Нет, Лисёнок, – проговорила Ира сквозь слёзы, привставая с постели и садясь. Олеся рванула к матери и, запрыгнув с разбегу на кровать, обняла её крепко-крепко.

– Я соскучилась.

– И я по тебе, малышка моя.

– А почему ты плачешь? – дочка отстранилась, ладошками вытирая слёзы с щёк матери.

– Это от счастья.

– А от счастья разве плачут? – бровки дочери сошлись на переносице.

– Ещё как плачут, – улыбнулась Ира. И тут же внизу, у изножья кровати, послышалось звонкое и протяжное «Мяу!».

– Что это? – с недоумением посмотрела Ира на пол, где сидел маленький белый пушистый комок.

– Это мне дядя Аркадий подарил, – гордо сказала дочь, поднимая и усаживая на ноги матери котёнка, который тут же заурчал. – Его Снежок зовут.

Ира снова прижала дочь к себе, обнимая её и прикрыв глаза, вдохнула такой любимый и необходимый для неё аромат. Не передать словами, как она по ней скучала. Всё ещё в сознании витала мысль, что вот-вот она откроет глаза, и всё то, что случилось несколько минут назад, окажется просто сном. И все её мучения ещё не закончены. Но прошла одна минута, вторая, третья, четвёртая, а она всё не просыпалась. Её сон оказался самой настоящей реальностью.

* * *

Ира никогда не любила кладбище. Родителей она своих потеряла ещё ребёнком и не помнит, как их похоронили. А вот смерть бабушки она помнила, как будто это было вчера. И потом, когда приходила на могилу к ней, сердце снова начинало болеть, но не сегодня. Каким бы она ни была хорошим человеком, и как бы не желала людям добра, да и как жутко бы это ни звучало, но сейчас, стоя возле свежей могилы мужа, она испытывала удовольствие. Все её мучения, которые длились на протяжении пяти лет, закончились неделю назад. Она была единственным близким человеком Дмитрию, не считая, конечно, его дочери и найденной родной сестры. Но Анна не захотела хоронить его по ясным причинам, а Ира не смогла оставить его. Как бы он ни издевался над ней, сколько бы она слёз ни пролила из-за этого мужчины, она не бросила его.