«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война

Никто более поляков не доставил столько хлопот мирной конференции. Никто более поляков не бредил идеями великодержавного шовинизма (в этом они переплюнули даже представителей колониальных империй того времени). Никто более поляков не поставил под сомнение принцип самоопределения: «Применить в данном (польском. — С. Л.) случае национальный принцип было тем труднее, что границы „исторической Польши“ менялись из поколения в поколение и часто охватывали обширные районы, население которых отнюдь не было польским ни по языку, ни по происхождению. Воспоминания о „Великой Польше“ доставили немало хлопот тем, кто хотел разрешить вопрос о национальных границах на основе этнического принципа и исторических традиций. Когда поляки излагали свою программу на конференции, их требования с точки зрения всех канонов принципа самоопределения должны были казаться непомерными и недопустимыми»[120].

Но это другим требования поляков могли казаться непомерными и недопустимыми — но только не самим полякам.

18 января 1919 г. конференция пригласила польских представителей в Париж (тем самым формально признав новую Польшу). 29 января на конференции с длинной и демагогической речью выступил Дмовский. Его бред (иначе не назовешь) более чем наглядно характеризует представления о польской государственности, которыми были проникнуты руководящие круги тогдашней Польши.

Отбросив в сторону вильсоновские принципы, Дмовский сразу взял быка за рога, предложив «для определения территории Польши обратиться к 1772 г., к периоду до первого раздела». Но это только должно было «послужить отправной точкой». А вообще-то, без обиняков заявил Дмовский, «устанавливая границы Польши, никак нельзя исходить из включения в ее состав только тех территорий, где поляки имеют значительное большинство». Этого мало! Собственно, и границы 1772-го полякам чересчур узки. Если на востоке — еще куда ни шло (а это означало передачу Польше Правобережной Украины, значительной части Белоруссии, Литвы), то на западе немцев следовало бы существенно потеснить: «На западе Польша не удовлетворилась бы историческими границами 1772 г.». Действительно, чего скромничать? Разве история ограничивается только 1772-м?

Дмовский копнул глубже: «Так, например, Силезия была потеряна ею (т. е. Польшей. — С. Л.) в XIV ст.». Так не подать ли ее обратно? Тем более, отметил представитель Польши, «географически Силезия тяготеет к Польше». Все шло в ход! Как не национальный состав, то «исторические права» (само собой, поляки сами определяли точку исторического отсчета)! Если не исторические права — то «географическое тяготение»!

К слову о Силезии. По данным Тацита, Птолемея и других древнеримских историков, в поздней античности Силезию населяли германские племена лигиев, квадов, вандалов. В конце X в. эта территория вошла в состав Польши. С 1146 г. Силезия под властью Священной Римской империи, в 1163-м германский король Фридрих I Барбаросса занимает эту землю и сажает там своих сыновей. В 1335-м чешский король Иоанн заставил польского монарха Казимира III Великого отречься от верховных прав на Силезию. В 1526 г. Силезия (вместе со всем Чешским Королевством) отошла к австрийским Габсбургам. А от австрийской короны, согласно Бреславльскому миру 1742 г., почти вся Силезия перешла к Пруссии. За ней и оставалась до конца Первой мировой войны. Но короткое польское владычество в Силезии времен раннего Средневековья (последний год владения Польши Силезией — аж 1335-й!), по мнению поляков, вполне давало Польше право называть эту землю своей «исконной территорией» и заявлять претензии на включение этой территории в свой состав.

Но что XIV век! А во времена Карла Великого, в IX в. пожаловать не хотите? Почему нет, если полякам захотелось восточных земель Германии! Дмовский заявил: «Вся территория Восточной Германии не была первоначально немецкой, но подверглась германизации». В доказательство польский представитель процитировал одного из немецких политиков, который-де когда-то сказал следующее: «В результате распада империи Карла Великого Германия потеряла на Западе, но зато выиграла на Востоке». Вот этот германский выигрыш «на Востоке» Дмовский и отнес на польский счет, призвав к восстановлению исторической справедливости. Поляки требовали всю Восточную Пруссию, за исключением небольшого «островка» со столицей в Кенигсберге![121].

Как ни маразматично выглядят эти польские аргументы, официально представленные Дмовским на мирной конференции в Париже, но именно ими руководствовались поляки в своих помыслах и конкретных действиях, именно на этих исторических обидах, обращенных в XVIII, XIV и даже в IX века(!) воссоздавалась польская государственность на рубеже второго и третьего десятилетия XX в.