Урок

– Послушайте,– парень с надеждой глянул на меня.– Ну, вот вы – приезжий. Я вижу – вы скажете честно: Дерибасовская лучше или Невский? Я же вижу, вы скажете правду.

Сразу после Одессы трудно привыкнуть к другому городу, сразу после дружелюбной общительности одесситов пусто даже в многолюдном метро, где каждый сам по себе. Эскалатор поднимает на выход густой поток пассажиров. Какая-то девушка стоит рядом, приклонилась к парню.

– А у нас сегодня юбилей свадьбы,– совершенно неожиданно говорит она мне,– три года...

Странно прозвучало это чужое откровение. И вдруг я понимаю, что эскалатор метро выносит меня сейчас... к морю, к белым акациям.

– Вы из Одессы?

Зачем я спросил. И без того понятно.

– Нет, из Саратова.

Пауза, неловкая заминка. Обидно.

– Но мы... учились в Одессе. Целых пять лет.

Конечно, конечно. С ясностью, близкой к галлюцинации, я чувствую, как метро выносит меня на Дерибасовскую, на Приморский бульвар. Я ясно вижу разливы электрических огней на одесском рейде.

1977 г.

РАДУГА

Под навесом стояли люди, прячась от уже стихающего дождя. Они с удивлением смотрели на седого человека в очках, на ребят вокруг него, которые вышли из-под навеса на дождь.

– Что они там увидели? – спросил кто-то в глубине навеса.

– Радугу,– ответил другой.

– Вот чудики...– сказал первый.

– Это не чудики. Это ученики Осташинского,– сказал кто-то третий...

Тема урока была «Зима». Художница нарисовала девочку. Стройная до неправдоподобия, снежно-белое платье ее растекается широким веером. Похоже, будто не платье стекает вниз до бесконечности, а она, это хрупкое существо, вырастает из светлого веера.

Руки ее подняты вверх, взметнулась дирижерская палочка. Там, наверху, куда упирается конец палочки, куда устремлен взгляд девочки,– там начинается музыка: оттуда льются круги, вначале маленький белый, потом светло-голубой, зеленый, серый, синий, черный. Музыкальные круги ширятся, растут, захватывают все пространство.

И там же, далеко наверху, начинается... снегопад.

Девочка дирижирует снегопадом. На обороте картины подпись автора – Наташа Борисюк, 11 лет.

...Попав в студию, где висит эта картина, и увидев рисунки детей, я в первую секунду засомневался: дети ли создали их, по крайней мере только ли дети? Но сомнения длились всего секунду. Потому что вместе с совершенством линий и красок бросалось в глаза такое богатство фантазии, которое несвойственно трезвому опыту взрослого. Я увидел салют над Кремлем. Только высоко в небе рассыпались не гирлянды огней, а цветы киевских каштанов. Увидел, как в космосе цветут яркие маки. Как легкий Пегас несет на своих крыльях снежную королеву.

– Натюрморты вам не нужны. Рисуйте по памяти,– говорит руководитель студии Осташинский самым младшим из учеников.– Запоминайте все, что видите на улице, дома, в лесу. Запоминайте...

Осташинский проводит занятия так. В комнате, где сидят дети, выключается свет. В темноте светится только аквариум. Учитель ставит пластинку «голоса рыб». Не дыша, разглядывают ребятишки подводный мир.

Потом зажигается свет. Осташинский категорически запрещает делать даже малейшие наброски. Он включает проигрыватель, звучит «Океан – море синее» Римского-Корсакова. Дети закрывают глаза (обязательно закрывают). Когда смолкают последние аккорды, учитель тихо спрашивает:

– Еще раз?

Не открывая глаз, также тихо, чтобы не «разбудить» себя, дети просят:

– Да.

Потом Осташинский называет тему – подводный мир. Нарисуйте все, что видели за это время.

И дети рисуют. Вольные в своей фантазии, верные тому, что видели.

У Осташинского богатая коллекция пластинок: Бетховен, Шопен, Лист, Рахманинов, Моцарт, Кабалевский. Песни революции, гражданской и Отечественной войн, русские и украинские песни, записи народных сказок. Светлов читает своих «Живых героев», «Гренаду»... Дети слушают, рисуют тачанки, иванов-царевичей, космос.

Как рисуют? Была все та же тема – зима, с которой мы начали рассказ. Шестнадцатилетняя Валя Турыкина нарисовала девичье лицо, обрамленное вихрями снега. Прямой тонкий нос, брови вразлет, длиннющие, как крылья, ресницы и пронзительные глаза, в которых такая боль, что, если долго смотреть в них, они могут сжечь.

Журнал «Украина» напечатал эту картину, эти глаза во всю обложку. Студенты Львовского института прикладных искусств скупили несколько сотен номеров журнала, вырезали обложки и заклеили ими все стены одной из комнат общежития. Потом, оказавшись в Киеве, они отправились искать автора...