Урок четвертый: Как развести нечисть на деньги

Но при всем этом Верис едва сдерживала слезы, и мы все постарались уйти как можно быстрее, понимая, что показывать свою слабость она точно не хочет. А в коридоре Счастливчик с разбегу запрыгнул ко мне на руки и замурчал от удовольствия.

– Бессовестный ты, – сказала я, почесав его за ушком.

– Прр-родолжай, – милостиво разрешили мне.

– И наглый!

– Да-а-а, я такой, мурр… – Счастливчик хитро прищурился на меня и полюбопытствовал: – Как ночь прошла?

– Быстро! – И правда быстро очень.

– Ты, малышка, главного не понимаешь – я питаюсь твоими эмоциями, а они с вечера накатывают теплой волной. У меня даже крылья выросли. А иначе как бы я из клетки выбрался?

– Из какой? – не поняла я.

– А, этот мятежный дух решила заняться моим воспитанием, – несмотря на лениво-благожелательный тон, кончик хвоста у Счастливчика начал подергиваться. – Я ночью чуть ли не всю программу драконьей школы вспомнил, чтобы выбраться. А на рассвете крылья расти начали, и вот она – свобода! А Дару ждет веселый, очень веселый день…

– Счастливчик, – мрачно начала я, – магистр при мне сказал Даре, что, если ты что-то там сделаешь, он тобой сам займется.

Хвост медленно опустился, кот печально поинтересовался:

– Так и сказал?

– Сказал: «Я вмешаюсь», – честно сообщила возрожденному духу.

– Вот Бездна, а все так хорошо начиналось! – сокрушенно воскликнул Счастливчик и спрыгнул с моих рук. – Иди, Дэйка, учись. Я свою главную задачу выполнил – отомстил за тебя этим сплетницам.

И убежал по направлению к столовой.

Вот так дух-мститель! У меня даже слов не было.

* * *

Первая половина дня прошла на удивление быстро. Две лекции по Смертельным, практикум по Бытовым – и наступило время обеда, который я очень надеялась провести с Рианом, и потому, покинув аудиторию первой, побежала в женское общежитие.

И как-то совсем неожиданно на моем пути возник Жловис. Гоблин с трудом дышал, видимо, только что совершив забег быстрее моего: камзол его был расстегнут, открывая идеально белую рубашку (госпожа Жловис иных и не держит, ее стараниями и занавески в академии белоснежные всегда), шарф развязан. Утерев пот со лба, привратник отставил левую ногу, хитро прищурил и так маленькие глазки, и началось:

– И вот такая ситуация: адептка одна то сама с пирогами от Мелоуина шастает, то ей их от стража передают… А с лица ты, Риате, спала, значит, не сама ешь, сама-то вон какая, поганка и то толще будет. И вот она загадка – а кого адептка Риате пирогами-то задабривает, а?

Из всего этого я только одно поняла:

– Мне что-то от Мелоуина передали?

– А то! – Жловис протянул бумажный пакет с золотыми вензелями. – От дроу твоего передали. Вот и записка.

Я взяла сверток, взяла и записку, открыла, прочитала… Пакет выпал из внезапно ослабевших рук.

– Дэйка, ты чего? – изумился гоблин.

Я-то ничего.

– Чего там написано-то? – начал допытываться Жловис.

– «Партнер, это тебе к обеду», – растерянно прочла я.

– Э… – протянул Жловис, – так чегой ты, а? Дэйка, ты ж белая вся стала!

Наверное. Просто:

– Это не Юрао писал, – мой голос упал до шепота.

– Да где ж не Юрао? – возмущению Жловиса не было предела. – Он, как не он! Я ж его записки тебе таскал и Янке тоже.

«И читал их», – осталось невысказанным, но зато стало понятным.

А я вновь вгляделась в записку. У Юрао, как и у всех гномов, имелась одна особенность – в конце своих посланий они ставили подпись. А подпись гнома не подделает даже самый кропотливый эльф, так как гномы расписываться учатся с детства, и куда императорским вензелям до гномьей подписи – вензеля подделать проще. И глядя на имя офицера Найтеса в конце записки, я точно видела – писал не Юрао.

– Дэйка, – настороженно позвал Жловис.

– Кто передал пакет? – глухим, строгим и каким-то не своим голосом спросила я.

– Дэйка, ты со стражами кончай общаться, – высказался Жловис. – А пакет… Да кто ж его знает… У меня в каморке был. С запиской.

– Что? – Я чуть на визг не сорвалась. – Господин Жловис, а как пакет мог попасть к вам в привратницкую, вы не подумали?

Уперев руки в бока, гоблин возмущенно ответил:

– Так твой дроу и раньше заходил спокойно!

– И уходил, не пожелав вам темнейших? – скептически поинтересовалась у Жловиса.

– Нн-не, – гоблин почесал за ухом, – такого, чтоб парой слов да со Жловисом не перекинуться, такого не было точно.

И мы с гоблином одновременно и крайне подозрительно уставились на пакет. То, что ни открывать, ни пробовать и тем более есть содержимое я не буду, не обсуждалось. Даже экспериментировать не буду. И, приняв непростое решение, я напряженно позвала:

– Дара.

Жловис моргнул, потом подозрительно прищурился и полюбопытствовал:

– Ты с каких пор вот так запросто к возрожденному духу взываешь?

Воздух над нами замерцал, затем появилось лицо духа смерти, и Дара хмуро спросила:

– Что случилось?

– А чего сразу «случилось»? – стремительно застегивая камзол, спросил Жловис.

Дара материализовалась полностью, опустилась на пол и, игнорируя гоблина, спросила уже у меня:

– Так в чем дело, Дэя?

Молча передала ей записку и, указав на пакет, сказала:

– Это не Юрао писал.