Урок ловиласки

Царисса, правившая конем рядом с моим, являла собой отменный образец местного вооружения. Доморощенные реконструкторы, с которыми мне довелось общаться, успешно приблизились к, как модно говорить, аутентичности. Здесь передо мной находился оригинал аутентичнейший, аутентичней и оригинальней некуда. Доспех цариссы состоял из передней и задней половин, крепились они застежками на боках. Кожаную основу доспеха, надетого поверх рубахи, покрывали горизонтально нашитые ряды мелких бронзовых пластинок — внахлест, верхние поверх нижних. Издали походило на чешую. Перед кирасами и полноценными панцирями из лат такой доспех имел преимущество — гибкость. Грудную часть закрывал крепившийся ремнями к наспиннику фигурный нагрудник, изображавший «мужественную», свидетельствовавшую о силе, но при этом красивую женскую грудь. Пах и бедра покрывала мелко-пластинчатая юбка. Из-под нее выглядывала вторая, нижняя, из ткани семейной геральдической расцветки, в данном случае — бело-синей. Ременная портупея тоже имела защитные пластинки и выполняла роль «разгрузки» солдат двадцать первого века: к ней крепились меч, нож и сумочка типа борсетки для кремня, точила, иглы и прочих нужных мелочей. Поножи защищали части ног, которые в бою не прикрывал щит, и состояли из трех вертикальных пластин: передней и более мелких боковых. Крепились тоже ремнями. Наручи закрывали руки от кисти до локтя. Широкий меч утопал в деревянных ножнах, покрытых кожей и в трех местах скрепленных металлом. Резная рукоять оружия была похожа на костяную, в роли навершия выступал блестящий бронзовый шар. Перекрестие — прочная узорная полоса. Шлем, сужавшийся в острый шип, имел мелкие отверстия для вентиляции внутри рельефного орнамента, на нем золотым обручем располагалось свидетельство власти — зубастая корона. Мягкие кожаные сапоги — в обтяжку и до коленей, а за плечом защищал спину в пути небольшой щит.

Мы ехали по дороге, связывавшей вотчинные башни с Крепостью. Погода, как всегда в этих краях, благоприятствовала: дул легкий ветерок, с безоблачного неба улыбалось отражениям солнце, многократно повторенное на сверкавших частях доспехов.

— Что говорит закон по поводу мужчин, — начал я формулировать новый вопрос, — которые любят женщин… в количестве более одной? У вас такие бывают?

— Еще бы, — не стала отрицать царисса Варфоломея. — Стараемся выявлять в раннем возрасте. Невоспитуемый подросток или случайно обнаруженный мужчина с неисправленной склонностью к полигамии подлежит сестрации.

— Чему? — не расслышал я.

Или расслышал?

— Если никто не высказал обвинений, которые требуют покарать на основе закона, такого любителя ловиласки увозят в сестрог. Запертый в четырех стенах недосест учится, ждет перехода не следующий уровень. У него остается возможность стать невестором и выбыть, но под дальнейшим наблюдением. В случае рецидива — смерть.

— Вы сказали… недосест? Это кто?

— Все еще мужчина, который стоит на нижней ступени сестричества. После послушничества искусестом его сестрируют, и он становится сестратом.

— Кем?!

Варфоломея поморщилась от моей невыдержанности.

— Сестрат — мужчина, вступивший в сестры, полноценный член общества. Для любителей женского общества — лучшее из всего, что можно придумать. До самой смерти они вращаются исключительно среди женщин.

Вот такая сбыча мечт по туземному. Не подкопаешься.

Несмотря на пренебрежительное отношение как к «функции», мужчины здесь не стали женственными. Хоть и влезли в юбки подобно шотландцам.

— Почему мужчины ходят исключительно в юбках? — в другой раз поинтересовался я у одной небезразличной мне особы, дочки вышеупомянутой Варфоломеи, царевны Зарины. — Их заставляют собственницы?

Зарина улыбнулась:

— Еще чего. Зачем заставлять? Представь мужчину и подумай… — она не удержалась от смешка, прикрыв рот ладошкой. — В штанах же неудобно!

Логично. А против логики не попрешь.

Вот такая странная, но любопытная страна. Разделенная на мелкие царства, она спасает ангелов, воюет с отступниками и поклоняется пародийно списанному с Писаний трех мировых религий и переделанному под местные нужды божеству. В одном из царств имеется общая школа царевен, где наследницы грызут гранит науки и прочую несъедобную дребедень жизни. Однажды школу захватили орды свободных рыкцарей (это такой местный аналог лесных разбойников). В конце концов царевен отбили, и в качестве проводника-командира я повел полтора десятка учениц через леса к волнующимся родительницам.