Урок третий: Тайны бывают смертельными

Завершаю заклинание противодействия, и почти сразу, пока голос напавшего на Юрао еще звучит в голове, мысленно проговариваю: «Анахема адаэнесе эт дактум даэнас секеэ ородусмун фиерри… Анахема адаэнесе эт дактум даэнас секеэ ородусмун фиерри… Анахема адаэнесе эт дактум даэнас секеэ ородусмун фиерри…». Запом-нила!

А фигура в темном, не осознав, что ее проклятие уничтожено, чуть наклонилась ко мне и прошипела:

– Приятного аппетита, деточка!

И тут до меня доходит страшное – эта мразь прокляла меня «Неутолимым голодом», чтобы я сожрала Юрао?!

Я была возмущена до глубины души, и проклятие острого поноса сорвалось с языка само:

– Тэека акахаа махэхэере! – заорала я, перекрывая вой взбесившейся метели, а потом как за язык кто-то дернул, и я произнесла ту самую формулу-катализатор, вплетая энергию в соответствии со схемой кристаллов, которую сегодня перерисовывала уже дважды: – Анахема адаэнесе эт дактум даэнас секеэ ородусмун фиерри!

Вспыхнуло синее пламя! Ярко, неистово, отрезая меня от скорчившейся темной фигуры… И осознавая, что это задействован переход, я обняла Юрао так крепко, как только могла… Провалились мы вместе!

* * *

– Адептка Риате, у вас совесть есть? – насмешливо поинтересовался ехидный усталый голос Эллохара.

Совесть? Наверное, есть, но она меня сейчас не волновала. Приподнявшись над Юрао, я обхватила его лицо руками, вглядываясь в посеревшие черты лица. Особенное внимание уделила губам – они не почернели! Значит, есть шанс… Или нет?! Я прикоснулась к его бледному рту пальцами, тут же поняла, что на мне перчатки, а значит, определить, холоднее они остальной части лица или нет, я не смогу. Освобождать руки не стала – дотронулась губами до щеки, затем до его губ… Холоднее!

– Риате, это уже наглость, – шутливых ноток в голосе магистра больше не присутствовало.

О Бездна! Что же мне делать?

– Риате! – рявкнул магистр.

– Да заткнитесь вы! – Я чуть не плакала. – Он умирает! Проклятие уже начало действовать! А я не знаю, что делать! – Нет, все же заплакала, и слезы упали на сереющее лицо дроу. – Юр… – позвала я. – Юрао, ну что же ты!

Слезы текли не переставая, а я… я вспоминала все заклятия противодействия, которые переписала из книги Тесме. И как озарение – четвертое из них очень напоминало то самое прочитанное мною двенадцатое, но в нем имелись изменения в седьмом и четвертом энергетическом потоках.

– Все будет хорошо, – заверила я партнера и, вновь обняв его лицо ладонями, начала стремительно шептать слова и формулы, вплетая если не силы, то душу точно.

Эллохар снова остановился надо мной, и я услышала тихое:

– Дэя, в себя приди!

Махнула ему рукой, чтобы отстал, и продолжила. И едва не сбилась, и с трудом сквозь слезы разглядела, как уходит с лица партнера эта серая бледность, как открываются золотые удивленные глаза, а потом Юрао хрипло завопил:

– Дэя, беги… он сзади… он… – и осекся, осознав, что никого уже нет.

Накрыв его рот рукой, решительно договорила заклинание противодействия и поняла, что сама уже не встану – слабость убийственная. Я выложилась вся, без остатка.

– Дэя! – Юрао сел, изумленно глядя на меня. – Дэя, что произошло?

А я вытерла слезы, жалко улыбнулась ему и попыталась пошутить:

– По его замыслу я тебя сожрать должна была.

– Это как? – не понял дроу.

– Проклятие «Неутолимый голод», – слабеющим голосом ответила я, – и плюс этот самый катализатор, чтобы проклятие отсроченного действия вступило в силу немедленно… Изощренный способ убрать одного не в меру любопытного дроу, да?

Юрао посерел снова.

Устало улыбнувшись, я вытерла оставшиеся слезы и осмотрела помещение, в которое нас приволок магистр Эллохар, продолжающий стоять рядом. Он-то стоял рядом, а вот чуть дальше располагался стол, за которым обнаружились четыре неизвестных магистра в придворной одежде, семь гоблинов, также в одежде, подчеркивающей их высокий статус, и уже знакомый мне наследник империи гоблинов!

И до меня дошло, почему медлил Эллохар, – дворцовые стены гасят магию, магистр не сразу ощутил мой вызов…

– А-а-а, – стараюсь не смотреть на магистра Смерти, который, вот точно знаю, сейчас ехидно улыбается, – почему вы… сами не явились?

– В панталончиках? – ехидно поинтересовался Эллохар.

Я покраснела.

– Настолько понравилось? – продолжали потешаться надо мной.

Молча протянула руку, Эллохар помог встать. Шатало меня ощутимо.

– Лорды, – разбирательства с присутствующими магистр Искусства Смерти решил взять на себя, – прошу прощения, но адепты… Эх, сами понимаете, все мы когда-то были адептами. Прошу нас извинить, я доставлю молодежь в школу и мгновенно вернусь.

И тут заговорил наследник гоблинской империи:

– Лорд Эллохар, а разве вот эта адепточка она из… ваших?

Магистр Смерти повернулся ко мне, насмешливо вздернул бровь и полюбопытствовал:

– Риате, мы обзавелись международными знакомствами, да? – и издевательски протянул: – А ты далеко пойдешь…

Поднялся с пола и Юрао, встал, аккуратно оттеснил меня от лорда Эллохара и так, словно невзначай, сказал:

– Ну, мы ушли, да?

– Нет, вы останетесь, – продолжал издеваться магистр.