Урок третий: Тайны бывают смертельными

Выйдя во двор, поежилась, оглядывая творящееся безобразие, – мужчины себя в выпивке не ограничивали и уже были в том состоянии, когда даже замерзшее мясо с удовольствием грызли, не замечая поскрипывающего на зубах льда. Папа с дядей сидели во главе первого из столов, кузнец во главе второго, третий унесли, когда два моих женишка ретировались. И я представляла, во сколько родителям обошлось это «сватовство», не зря у нас невесту сразу замуж отдавали – свадьба и то дешевле.

Обхватив плечи руками, направилась к отцу и дяде Лусу, обходя стол с кузнецом и его роди-чами.

То, что произошло дальше, могло бы случиться в заведении Бурдуса, но никак не на сватовстве – проходящую мимо кузнеца меня схватили, и в следующее мгновение я оказалась сидящей у него на коленях. Мои родственники все как один вскочили с мест, и куда только опьянение делось, зато кузнецовы загоготали да по столу застучали, одобрительно родича поддерживая. Я же начала возмущенные попытки вырваться, как услышала его тихое:

– Я тебя об одном прошу – не отказывайся от помолвки до третьего дня, Дэюшка. Потом уйду, про тебя забуду, но до третьего то дня, Бездны ради, Дэя…

Отец уже шел к нам, дяди тоже, братьям не по статусу вмешиваться было, а я смотрела на кузнеца, который умолял взглядом и…

– До третьего дня, – сдаваясь, прошептала я, – а дальше чтобы я вас не видела!

Кузнец отпустил мгновенно. И только прошептал мне в спину: «Спасибо, Дэюшка».

Знала бы я, на что согласилась! Но тогда, сообщив дяде о случившемся с Руи, я как-то не задумалась. Да и последующие два дня сплошного накрывания и убирания столов, в перерывах между приготовлением огромного количества еды, как-то не до этого было. На сон едва времени хватало. И третий день тоже мало чем отличался – разве что с утра тетка нагрянула, с подарочком.

– А я к тебе, – заявила Руи, вваливаясь в мою комнату как раз в момент, когда я переодевалась.

Торопливо прикрывшись простыней, я изобразила вежливую улыбку и пробормотала:

– Темных дней вам, тетушка.

– Да ты садись, не стой, – грубовато приказала она и сама уселась на мою постель, игнорируя ее жалобный скрип. – С разговором я к тебе, Дэюшка.

Я села. Приготовилась слушать. Услышала много нового про «замечательного кузнеца Горта», про то, что он уже внес выкуп за меня, и внес золотом, а значит, тетка все решила. Смотрю на нее и слушаю молча… все равно никогда не соглашусь!

– Молчишь, Дэюшка? – ехидно спросила тетя.

Молчу, исключительно потому, что говорить не хочется и дышать тяжело, потому как перегаром от тетушки разит. Ей, как выяснилось, проклятия мгновенного опьянения в самый раз пришлись… Я пять раз применяла, так трезвеет же через несколько часов.

– Вот ты молчишь, – продолжает тетя, – а я тебе вот что скажу – брак ваш с кузнецом дело решенное.

Опустив голову, пытаюсь скрыть улыбку.

– Ты мне не улыбайся, – Руи поднялась, – ты одевайся, не торопись, да к нам спускайся, будем обряд проводить.

– Какой? – я все же заулыбалась.

– Обручения, Дэюшка. Я слово главы рода дала, так что либо ты за кузнеца пойдешь, либо Сира.

Недоуменно смотрю на тетку, та пояснила:

– Слово главы рода, Дэя, да и выкуп за тебя я приняла, так что…

Прижимая покрывало к груди, я решительно произнесла:

– Вон из моей комнаты!

У тетки от удивления рот приоткрылся, а я повторила:

– Вон!

Руи подскочила, уже собиралась возмущенно заорать, как я добавила:

– С кузнецом сама поговорю, это первое. Никаких обручений ни со мной, ни с Сирой. – Тетка руки в боки и уж собиралась возмутиться, как я добавила: – Прокляну так, что не снимите!

Метнувшись к двери, Руи рванула ручку, и только тогда я сказала:

– Еще сегодня я в невесту поиграю, чтобы скандала не было, а вот завтра чтобы вас тут не было.

Дверь закрылась. Тетя повернулась ко мне, толстые руки на мощной груди сложила и спросила:

– С кузнецом говорила?

Молча кивнула. Тетка недовольно скривилась и пробормотала:

– Опозорю ведь, Дэйка.

– Прокляну.

Вернулась, начала жаловаться:

– Ты пойми, Дэюшка, кузнец большие деньги дал, а у дяди твоего дела совсем никак не идут и…

– Да? – наверное, я стала более жестокая. – Были времена, когда и мы в деньгах нуждались!

Папа нам ничего не рассказывал, но точно знаю, что к дяде ездил, а вернулся злой, потом услышала, как маме признался: «В радости все рядом, в горе один-одинешенек остаешься».

– Платье надень, – тетя опять к двери направилась, – перед родней Горта не позорь меня, а я не расскажу твоей семье, что мне одногруппница твоя поведала.

– Это какая? – не поняла я.

Руи и ответила:

– Ригра Дакене.

* * *

Вот так и вышло, что в тот вечер я в светлом платьице невесты с венком на распущенных волосах (и где только достали) стояла перед всей родней в общей комнате да слушала кузнецовы обещания. Третий день, это так всегда – женихи расписывают, как невесте у них хорошо и привольно будет, да что отдаст за жену семье ее. Народу было немного – только все старшие. А молодежь – кто столы во дворе накрывал, а кто наверху в игры играл. Размер выкупа потрясал воображение, кстати. А мастер Горт все говорил и говорил: