Урок возмездия

Она оставляет меня в своей комнате, дверь приоткрыта. Все вещи Эллис выстроились на полках и в ящиках, словно ждут, когда я буду их рассматривать. Мельком подумалось: не хочет ли она, чтобы я изучила их? Это очень похоже на приглашение, что-то очень, очень в духе Эллис.

Я ловлю свой взгляд в зеркале. Мой нос до сих пор вишнево-красный, лицо блестит от пота, или слез, или от того и другого. Волосы растрепаны, словно я пробежала шесть миль, – спутанная белокурая копна. Фелисити Морроу так не выглядит.

Я не роюсь в вещах, но просматриваю те, что лежат открыто: томики стихов, выстроенные в алфавитном порядке на полке у кровати, авторучка «Монблан» на ее столе, чайная чашка, но не с чаем, а с распустившимся белым георгином.

Ни одной фотографии семьи или друзей. Никакого секретного зарядника для телефона или, к примеру, необычного держателя для бумаг, хотя на подоконнике есть ряд полусгоревших церковных свечей. Почему-то в этой комнате то, что Эллис не сожгла до конца свечи, кажется мне более странным, чем если бы у нее была, скажем, пара наушников.

Желание начать рыться в ее ящиках почти невыносимо. И я ухожу, пока не передумала.

Глава 18

Утром, проснувшись, я обнаруживаю просунутую под дверь записку. Она написана почерком Эллис: координаты и время грядущего «Ночного перелета».

Однако, когда вечером я следую по ним на встречу, они ведут меня не в лесную чащу или на вершину черного холма; я оказываюсь около грязного агентства по прокату автомобилей в миле ходьбы по дороге. Эллис стоит перед входом под моргающими желтыми огнями, курит сигареты с гвоздикой, как персонаж криминальной драмы.

– Замечательно, ты пришла, – говорит она и тушит сигарету об оштукатуренную стену. – Давай войдем.

Я бросаю взгляд через плечо, со слабой надеждой найти стоящих там остальных девушек с выражением нетерпения на лицах. Стоянка совсем пуста, ничего, кроме машин и масляных луж там, где обычно стоят авто.

– А где все остальные?

– Сегодня ночью только мы, – говорит Эллис. – Я подумала, что мы можем сделать свой отдельный «Ночной перелет».

От этой идеи мне становится не по себе; я до сих пор чувствую, как удавка впивается в мою кожу. Слова Эллис, что на самом деле она никогда не убила бы меня, служат не слишком сильным утешением. Я натягиваю пальто Каджал плотнее на плечи и остаюсь на месте.

– С какой стати?

Она пристально смотрит на меня.

– Почему бы и нет? Если ты не хочешь идти, всегда можешь вернуться в Годвин-хаус.

Я проваливаюсь каблуком в потрескавшийся тротуар. Снег растаял, но холод все равно пробирает до костей.

– Не будь смешной. Конечно, я пойду. – Это звучит совсем не так убедительно, как мне хотелось бы, но Эллис просто улыбается и проходит через стеклянные вращающиеся двери в залитое флуоресцентным светом агентство.

Она заказывает для нас простой невзрачный седан. Я мельком вижу удостоверение личности, которое она протягивает через стойку. Фото ее, но имя – нет.

– Ваша машина на стоянке А-4, – говорит агент, передавая Эллис ключи. – Приятного путешествия, мисс Брейтхаупт.

Снаружи, на парковке, Эллис слишком долго настраивает зеркала заднего вида и выбирает радиостанцию, машина лениво фырчит выхлопом в ночной воздух и пышет жаром.

– Куда мы едем? – Я не могу больше этого вынести. – Мисс Брейтхаупт?

Эллис, кажется, наконец-то довольна углом наклона своего сиденья и, взглянув на меня, говорит:

– Мне семнадцать лет, глупенькая. Я не могу арендовать машину без поддельного удостоверения.

Она выуживает шоферские перчатки из внутреннего кармана жакета и с профессиональной ловкостью натягивает их. Я стараюсь не обращать внимания на то, как скрипит кожа, когда Эллис крепко и властно сжимает пальцами руль. Я не сразу узнаю те самые белые перчатки, которые нашла в антикварном магазине. Она, должно быть, вернулась и купила их.

Мы едем на восток, пробираясь по извилистым дорогам Кэтскилла. Когда мы углубляемся в лес, поднимается туман, фары отражаются в белом мраке, не позволяя разглядеть ничего дальше десяти-пятнадцати футов.

– Может быть, стоит остановиться, – наконец предлагаю я, вглядываясь в туман. – Не понимаю, как ты можешь вести машину в таком «молоке».

– Не будь трусихой, Фелисити; мы в полной безопасности.

Я не стану отвечать. Я только хочу сказать, что даже Эллис Хейли не может контролировать погоду, – но я чувствую, что это будет долгая поездка, и не хочу раздражать Эллис в самом начале.

Она выбрала радиостанцию, передающую блюз, от тоскливых звуков хочется курить. Интересно, Эллис тоже заставляет себя любить такую музыку, равно как принуждает себя получать удовольствие от виски? Или это одно из редких проявлений истинной Эллис Хейли, что-то органично произрастающее из ее сердца?

Я начинаю понимать, куда мы направляемся, когда Эллис сворачивает в сторону Кингстона и выезжает на узкую дорогу, огибающую город, ведущую к поросшим лесом холмам. Я гоню от себя эту догадку. Я молча сижу, сжимая пальцами ручку над окном, пока Эллис не сворачивает за угол и перед нами не встают ворота кладбища.