Урок возмездия

Я не единственная беспокоюсь о выпускных экзаменах, что надвигаются на нас с другой стороны каникул. Годвин-хаус погружен в состояние перманентной паники. Каджал обнаружила, что ее уровень по европейской истории колеблется между «отлично» и «хорошо» и что ее оценка за итоговое сочинение определит, получит ли она наивысшую стипендию в этом семестре. Между тем Клара, чьи достижения гораздо хуже, чем у Каджал, отказывается выходить из своей комнаты. Леони проводит половину всего времени в библиотеке – а я начинаю жалеть, что решила не использовать ноутбук. Оказалось, что печатать сочинение на пятьдесят страниц на пишущей машинке гораздо труднее. Я не хотела бы обнаружить себя судорожно допечатывающей его через несколько недель после Дня благодарения.

В середине недели Уайатт вызывает меня в свой кабинет, чтобы проверить, как дела с дипломной работой. Она хочет посмотреть, что я уже написала, – естественно, у меня ничего нет, потому что я пишу не на ту тему, что мы выбрали. Я выкручиваюсь, придумываю причины: я печатаю на машинке, поэтому у меня только один экземпляр. Я все покажу после каникул.

Этим я выгадываю несколько недель, чтобы придумать объяснение, почему я снова пишу о ведьмах.

Эллис единственная, кто кажется относительно спокойной.

– Для меня сейчас главное – это закончить книгу, – объясняет она мне, когда мы сидим на полу в комнате отдыха с разложенными на ковре материалами для проекта по истории искусства. – Все остальное вторично.

– Тебе легко говорить. Даже если ты провалишься в Дэллоуэе, ты все равно останешься писателем.

Она качает головой.

– Я останусь писателем, только если напечатаю новую книгу. А чтобы напечатать эту книгу, для начала ее нужно закончить.

Я отхлебываю свой кофе. Он крепкий и горький, как любит Эллис.

Она выделяет строчку на другой странице, затем, наконец, выпрямляется и пристально смотрит на меня.

– Ты в порядке? – спрашивает она в своей манере, прямолинейно.

– Что? Да, конечно. Почему ты спрашиваешь? Я разве плохо выгляжу?

– У тебя измученный вид, – говорит она. – Ты выспалась?

– Нет, – признаюсь я. Честно говоря, я изо всех сил старалась не заснуть; после нашего ритуала в церкви мои ночные кошмары участились. – Я не могу спать.

Эллис поджимает губы, но все-таки не продолжает тему. Может быть, она знает, насколько мало я нуждаюсь в ее сочувствии. Вместо этого она кладет одну из новых библиотечных книг мне на колени и говорит:

– Ты отвечаешь за главы с четырнадцатой по восемнадцатую.

Чтение дается тяжело, но мы справляемся. К тому же Эллис снова хочет разобраться в убийствах в Дэллоуэе; она нацелилась на убийство Беатрикс Уокер. Когда ее нашли, в ее теле не было ни одной целой кости, словно она упала с очень большой высоты, но при этом обнаружили ее в помещении, далеко от какой-либо возвышенности.

– Очевидно, кто-то перенес тело, так же, как с Корделией, – Эллис говорит с явным раздражением. – Самое простое объяснение всегда наилучшее. Зачем приплетать колдовство?

– А как она упала? Даже сейчас в кампусе нет достаточной высоты – тем более ее не было в восемнадцатом веке.

Кроме тех скал, с которых упала Алекс.

Я сжимаю кулак.

– Может, она вообще не падала. Кто-то самостоятельно переломал ей кости. – Эллис ложится на ковер в комнате отдыха, раскинув руки и ноги. Поднимает запястье, показывает: – Здесь молоток. – Прикасается к ребрам. – Удар ногой в грудь.

Я сажусь на нее сверху и кладу руку ей на грудь. Мои волосы падают вперед, длинные светлые пряди щекочут кожу на горле Эллис.

– Но она должна была сопротивляться, – замечаю я. И надавливаю рукой, удерживая Эллис на месте. – И громко кричать.

Эллис смотрит на меня снизу вверх, глаза спокойные и бесстрашные.

– Если к тому моменту она не была уже мертва.

К часу ночи мы заканчиваем, Эллис тянется своими длинными руками к потолку, пока я собираю все записи.

– Завтра снова?

– Ровно в шесть. – Ее быстрое рукопожатие; я хочу запомнить его.

Когда я возвращаюсь, моя комната кажется темной и пустынной. Я провожу все больше и больше времени в библиотеке с Эллис, так что, приходя сюда, только чтобы поспать, чувствую себя чужой.

Наверное, когда я возвращалась в школу, мне следовало взять с собой побольше книг. Побольше фотографий, может быть, несколько цветов в горшках – что-нибудь, чтобы оживить зимнее время. Что-то, кроме благовоний, кристаллов и свечей, которые я откопала в своем тайнике в шкафу, жалкая защита от мрака.

Я провожу пальцами по корешкам книг на полке, вспоминая «Маленьких женщин», «Самые голубые глаза» и «Широкое Саргассово море». Я перечитывала эти книги по многу раз, с каждым разом влюбляясь в них все больше. Но вот моя рука касается незнакомого кожаного переплета – я, похолодев, останавливаюсь.

«Таинственный сад». Та самая книга, что Эллис дала мне на кладбище, та самая книга, которую я прислонила к камню на могиле Алекс, те же старые страницы и золотое тиснение.

Мне становится плохо от страха; этот страх диктует мне, что к книге прикасаться нельзя. Нужно бежать, нужно сжечь ее дотла.