Уроки атеизма

Почему я с такой уверенностью говорю о попах как об образчиках атеизма?

Прежде всего давайте посмотрим на поведение их главаря. Фамилия его – Гундяев, звали его когда-то Владимир Михайлович.

Много говорится о том, что его охраняет Федеральная служба охраны, при этом все обращают внимание на юридическую пикантность ситуации – то есть на то, что лицо, которое не имеет права на такую охрану, тем не менее ее получает. Но помимо юридической, есть не менее пикантная, так сказать, религиозная сторона. Смотришь на охрану Кирилла Гундяева и понимаешь, что мухи отдельно, а котлеты отдельно.

Игра в золотые тряпочки, разговоры проникновенным голосом о душе и нравственности, о вере и вечности – это одно, а реальная жизнь – это совершенно другое. И конечно, в этой реальной жизни ФСО гораздо надежней, чем какой-то там теоретический бог.

То есть даже не предполагается, что в ситуации внезапного злоумышления против этого занятного персонажа какие-нибудь ангелы или какой-нибудь бог самостоятельно отведут от него беду. Такая версия вообще не рассматривается. Есть ФСО – и есть главный поп, которого надо с шумом и пафосом охранять.

Далее мы видим удивительную страсть верующих писать доносы в различные инстанции на людей, которые осмеливаются мыслить свободно и вольно. Понятно, что, в общем-то, у них есть право писать доносы, и в таком поведении нет ничего удивительного, кроме того, что оно само по себе является блестящим примером бытового атеизма!

Судите сами. По идее верующие прекрасно осведомлены о характере своего бога, который с легкостью, за совершеннейшую фигню, истреблял целые города со всеми жителями, включая детей, женщин и стариков, поливая их серой и огнем. А значит, зная, что нрав у этого сверхъестественного существа истеричный и крайне тяжелый, они вполне могут предполагать, что любое свободомыслие, как, например, в моем случае, будет немедленно наказано – каким-нибудь инсультом, параличом или чем-то в этом роде. Не говоря уже о молниях или падающих с неба раскаленных метеоритах. Однако же веры в то, что это произойдет, у них нет. Реальной возможности наказания тех, кого они считают богохульниками, непосредственно сверхъестественными силами они не допускают. И пишут доносы.

Мы ясно видим эти прелестные приметы чистой идеологии. Понятно, что никакой веры здесь нет – одно притворство. И бизнес, который нуждается в этом притворстве. И притворство, которое нуждается в этом бизнесе.

Урок 2. Церковь и наука: часть первая

Наша вторая беседа – о науке.

Последнее время мы можем наблюдать, как церковники всех мастей, калибров и сект с необыкновенной страстью лебезят перед наукой, братаются с ней и вообще делают вид, что они всегда были чрезвычайно близки к науке, дружили с ней, покровительствовали ей и являлись чуть ли не ее частью.

Но я полагаю, что имеет смысл напомнить: свою научную карьеру церковь начала с убийства Гипатии – первой женщины-геометра, математика и астронома. После этого убийства ученых уже стали бытовой, повседневной, стандартной нормой. И речь не только о широко известных фактах вроде казни Джордано Бруно, унижения Галилео Галилея или истории с Николаем Коперником.

Вспомним Мигеля Сервета, открывателя малого круга кровообращения, которого пытали и потом сожгли по обвинению в ереси и вольнодумстве. Вспомним Этьена Доле, великолепного философа, блистательного ученого и исследователя, который также был сожжен за вольнодумство. Вспомним Джулио Чезаре Ванини, автора книги «Об удивительных тайнах природы, царицы и богини смертных», который был за ересь приговорен к отрезанию языка и отбиванию пальцев, а после того как благочестивая публика все это с ним проделала – сожжен, и пепел развеян по ветру. Вспомним Пьетро Д’Абано, врача и анатома, приговоренного к пожизненному заключению и по приказу церковников удавленного в тюрьме. Вспомним Чекко Д’Асколи, блистательного ученого, который был просто сожжен без всяких предварительных церковных штучек; вспомним Пьетро Джанноне и Германа Рисвикского…

Этот список можно продолжать до бесконечности. Надо понимать, что и в то время людей, которые знали, что все сильно не так, как учат попы, было гораздо больше. Но чтобы противостоять свирепой, чудовищной по своей агрессивности тоталитарной машине церкви, требовалось огромное мужество.

В России все было еще хуже и страшнее, несмотря на то что здесь никого не жгли. Жечь было просто некого. В течение примерно семисот лет, начиная с так называемого крещения, была создана настолько безжизненная, настолько смертоносная для любой мысли, любого искания, любого исследования среда, что ни одного ученого в России в период с IX – Х по XVIII век просто не появилось – не родилось и не развилось.