Уроки атеизма

Я думаю, эти выборы были бы разнообразными и весьма далекими от тех православных идеалов, которые сейчас рисуются в лубочных книжечках. Дело в том, что этому есть подтверждение. Мы видим, что, как только рухнула репрессивная церковная система, церкви мгновенно потеряли своих прихожан, православные идеалы девальвировались и обесценились, и если бы не, скажем так, периодически возникающая подмога государства, то, вероятно, к сегодняшнему дню Православной церкви как таковой уже бы не существовало. Потому что выбор всегда был несвободен. И не только потребность в тех уголовных законах и уложениях, о которых я уже говорил, но и средневековая реальность, предлагавшая в качестве факта огромное количество именно строго репрессивных рамок для мировоззрения русского человека, в общем, доказывает, что выбор православия добровольным не был.

Еще один замечательный вопрос – о моем отношении к язычеству. К язычеству в данном случае русскому, славянскому.

Что касается религиозной составляющей, то она мне непонятна. Как атеист, я не могу воспринимать ее всерьез. Что же касается составляющей, скажем так, исторической и нравственной, то здесь у меня мнение есть. Конечно, можно говорить о том, что в отличие, например, от православия языческий выбор, сделанный в свое время, был свободным. Создание языческого пантеона было не навязанным, оно не держалось на жестоких и безостановочных репрессиях. К тому же мы видим глубокую укорененность славянской языческой религии, укорененность, которую попы не могли победить в течение многих сотен лет.

Я уже говорил, что, пожалуй, не существовало в Европе другого народа, у которого были бы змеевики. Вы знаете, что такое змеевики? Это своего рода образки, которые носились на груди, и на одной стороне образка был языческий славянский символ, а на другой изображался один из персонажей древнееврейского фольклора, то есть символ православный. Это был такой как бы компромиссный образок, и власти вынуждены были мириться с такой поразительной живучестью русского язычества, хотя оно не поддерживалось никакими усилиями государственного, пропагандистского, карательного или иных аппаратов. В этом смысле можно говорить о том, что да, действительно, русское язычество – гораздо более свободный и чистый выбор, скажем так, в историческом смысле слова. О религиозной же составляющей, повторю, я ничего сказать не могу, поскольку совершенно и категорически ее не понимаю.

Следующий прекрасный вопрос – про наполненность семинарий и про то, чем руководствуются люди, которые туда идут.

В свое время, когда все было очень строго регламентировано и целиком находилось в ведении Комитета государственной безопасности, ситуация была несколько понятнее. Но не надо забывать, чем хороша церковь. Она хороша прежде всего тем, что дает приют и возможность очень хорошо зарабатывать людям, которые не наделены вообще никакими способностями. Ведь от них требуется всего лишь обрасти пафосными бородами, как следует костюмироваться, выучить несколько заклинаний – и это позволяет им в дальнейшем жить, в общем-то, на зависть многим россиянам, вполне бездельной и сытной жизнью.

Надо понимать, что я не голословлю, говоря, что основная масса священнослужителей, попов – собственно, 99 % – это люди, лишенные какой бы то ни было одаренности и образованности. Я говорю со знанием дела и опираюсь в данном случае на исторические факты. Обратимся к 1918–1920 годам, когда церковь перестала получать дотации государства и попы вынуждены были бросить свои приходы и разбрестись по миру с тем, чтобы зарабатывать какие-то деньги для прокорма себя и своих семей. И несмотря на то что бросивший приход поп, отказавшийся от религиозной деятельности, всегда был в достаточной степени обласкан властью, мы видим, что в основном бывшие попы оказались способными только к профессиям возчиков, ломовых извозчиков, водовозов. В некоторых случаях им удавалось сделать неплохую по тем временам карьеру торговцев керосином – притом что в силу эмиграции, в силу огромных людских потерь потребность в кадрах у молодой Советской республики в тот момент была огромна и все граждане хотя бы с минимальными способностями мобилизовывались, призывались и находили свое место в общественной жизни. Тем не менее огромная масса бывшего духовенства так и не стала востребованной – именно по причине того, что эти люди не способны были ни к какому труду, не обладали никакими знаниями и никакими умениями.

Поэтому мы с уверенностью говорим о том, что эта профессия действительно не требует практически ничего, а взамен этого ничего предоставляет и статус, и возможность демонстрировать себя на телевидении, и возможность позиционировать себя как некое интеллектуальное или обладающее тайными знаниями существо. Однако вся очень простая подноготная этого явления нам известна.

И последний вопрос, на который я здесь отвечу, – вопрос о природе атеизма и о моем понимании – атеизма.