Уроки автостопа или Как за 20$ объехать весь мир

Охранник молча удалился в сторону кухни. Вскоре оттуда донесся его озабоченный голос:

— Там эта, турист с голода помирает.

Посмотреть на "помирающего с голода туриста" собрался весь коллектив кафе. Самым последним вышел менеджер (так было написано у него на бейджике):

— Те двое, что на улице, с тобой? Зови их.

Я спустился вниз и позвал Сашку с Пауком. Охранник показал нам каморку, в которой мы разделись и оставили рюкзаки. Затем нас провели в туалет, где имелась раковина, мыло и свежее полотенце. Мы с радостью воспользовались благами цивилизации, после чего все тот же молчаливый охранник провел нас в зал и указал на столик, за который нам следовало сесть. За столиком неподалеку сидели три человека "грузинистого вида" (как сказал бы Антон Кротов).

Дальше началось нечто из серии "наверное я умер и попал в хипповской рай". Сначала нам принесли первое. Когда мы с ним расправились и, поблагодарив, встали, нас остановили:

— Подождите, это не все.

Мы сели. По Сашкиному лицу, который уже два дня ничего не ел, кроме нижнеудинской буханки хлеба, было видно, что он и на самом деле решил, что попал в рай. Нам принесли пюре с сосисками. Когда мы расправились и с ними, я, склонившись к столу, прошептал:

— Не встаем, а вдруг они третье принесут.

— Жирно будет, — выразил сомнение Паук, — но остался.

Все та же безумно красивая официантка убрала посуду и принесла нам по чашке чая и дольке хлеба с маслом. У Сашки при виде такой роскоши на глаза навернулись слезы.

— Эй, братка, можно тэбя попросить?

Я обернулся. Вопрос задал один из грузинистых людей, явно заинтересованный нашими скромными персонами и возникшей вокруг них суетой. Я кивнул и подсел к их столику.

— Вы кто?

Следующие пять минут я рассказывал им, кто мы такие. Глаза у них раскрывались все шире и шире, а на пятой минуте один из них раскрыл еще и кошелек. Вытряхнув оттуда всю мелочь, что там находилась, он протянул ее мне:

— Бэри, вам еще далэко ехать, а мы дома.

Я, конечно же, поблагодарил, мы допили чай, оделись, записали в "Книгу жалоб и предложений" свою благодарность и вышли на улицу. Я достал из кармана деньги и пересчитал. Двадцать рублей с копейками.

— Держи, Сашка. Семь твоих и нам с Пауком тринадцать.

— Спасибо, Santa, а что ты им сказал?

— Правду.

Звякнул колокольчик на рюкзаке.
Мы, словно рыбы в трассе-реке.
Вот и наживка — красный "Камаз".
Клюем. Голосуем. Эй, вытащи нас!

Далеко нам оторваться от города не удалось. Грузовик, в кузове которого мы ехали, прошел около тридцати километров и высадил нас на повороте в глухоманскую деревню с труднозапоминаемым названием, а сам направился в лес, забирать рабочих с лесоповала. Сначала мы не поняли в каком пуждуке мы оказались. ("Пуждук" на орочьем языке, пардон, задница). Машин от силы 5–6 в час. Это еще ладно. Но мороз, вьюга и глухой лес кругом — вот это уже нехорошо.

Мы само собой разошлись. Сашка ушел за поворот, а я с Пауком занял позицию перед оным.

Часа через три мы вконец охренели от всего происходящего и разожгли костер, чтобы хотя бы согреться. Я сходил за поворот, чтобы позвать Сашку. Его там уже не было. Порадовавшись за него, я вернулся к Пауку и мы принялись варить кашу в моей миске, естественно не гороховую, а пшенную. Я себе не враг, чтобы на костре, да в такой миске горох варить.

Машины, изредка проезжавшие мимо нас, начали притормаживать, но все еще не останавливались. И вот, один драйвер не смог перебороть своего любопытства и остановился.

— Вы что тут делаете, ребята?

— Как что? Голосуем! Мы в Читу едем. Подбросите нас?

— Я бы с удовольствием. Но места на двоих нет. Одного возьму.

— Да нет, спасибо, мы разделяться не будем. Может, у вас найдется немного хлеба к нашей каше?

— Конечно, — улыбается драйвер и дает нам буханку хлеба.

Когда каша была сварена, и единственным источником света стал наш костер, подьехал микроавтобус "Мерседес" до Тулуна.

За время этой поездки нам нередко приходилось бывать на различных вокзалах. Но больше всего нас порадовал вокзал города Хилок и объявление на его билетной кассе: "Касса закрывается за две минуты до прибытия ВСЕХ поездов". Мы представили себе, как все поезда в мире начинают прибывать в Хилок, нам стало дурно, и мы написали песню — такую же глючную, как это объявление.