Уроки ирокезского (СИ)

– И тут возникает одна серьезная проблема – продолжил я. – Как инженер я прекрасно знаю, что любая машина двигается в нужном направлении если ей управлять. Уберите машиниста – и локомотив либо взорвется, либо остановится, либо сойдет с рельсов. Государственная машина – она гораздо сложнее любого паровоза, но существующие механизмы управления не позволяют управлять ей с требуемой точностью и с нужной скоростью. Представьте, что на рельсах лежит бревно, но тормоз на поезде находится лишь во втором вагоне – и какой толк будет от того, что машинист это бревно заметит? Поэтому механизмы управление Империей нужно изменить – и мы сейчас этим и займемся.

– Мы сейчас будем менять порядок управления державой? – с сомнением в голосе поинтересовался Коковцев. – Но ведь у нас есть огромное количество обязательств и дел, определенно задуманных для исполнения при нынешнем порядке…

– Владимир Николаевич, мы не будем ломать старую систему. Мы будем рядом создавать новую, и постепенно, по мере появления новых задач, будем их запускать уже в новой системе. По счастью, старая система столь мала, что новая очень скоро поглотит ее и никто этого даже не заметит. Как не заметят – не должны пока заметить – и самого факта рождения новой системы.

– Вы хотите все поменять, и думаете, что сможете проделать это незаметно?

– Нет, я не думаю, я это знаю. Собственно, именно это знание и привело меня на пост, который я теперь занимаю. Мы обсуждали это с Николаем Александровичем, и он был вынужден признать, что та система управления, которую я использую – незаметно для окружающих использую – в своих поместьях, и позволила мне стать тем, кто я есть. Мои заводы сейчас производят четверть чугуна и стали России, у меня на заводах работает больше половины промышленных рабочих державы. Мои электростанции вырабатывают три четверти электричества в стране – хоть кто-то обратил на это особое внимание?

– Четверть стали? Три четверти электричества? И кому же вы все это продаете?

– В том-то и отличие именно моей системы, что я никому все это не продаю. Все производимое потребляется внутри моего хозяйства, и оно из-за этого растет очень быстро, оставляя изрядные ресурсы для, скажем, тех средств, которыми была разгромлена японская армия.

– Ну, если пускать это на оружие… Но как вы в этой своей системе незаметно, как вы говорите, поглотите существующую, ведь существующая-то и обеспечивает все, что в державе нынче…

– Один пример – пресек я попытку министра финансов договорить – в начале следующего года в России производство стали и чугуна уже увеличится вдвое по сравнению с нынешним количеством. Что позволит уже и остающиеся в "старой системе" мощности потихоньку, и – главное – без ущерба экономики страны, переводить под управление новым структурам.

– Извините, я не совсем понял – спросил Владимир Николаевич, – вы говорите, что через год производство чугуна вырастет на сто восемьдесят миллионов пудов?

– Ну, да, примерно… точнее, на двести миллионов.

– Что-то я не слышал о строительстве сорока заводов, сравнимых, скажем, с "Урал-Волгой" или Донецко-Юрьевским – сарказм буквально выплескивался из его интонации.

– Вы правы, но никто столько строить и не будет. Американская стальная компания начала мне строить один завод, но производящий столько же, сколько семнадцать "Урал-Волг", а еще один завод, уже в двадцать "Урал-Волг", я строю сам. Еще четыре или пять заводов, лишь немного превосходящих завод ДЮМО, сейчас строит моя дочь, а дальневосточный завод в Хинганске – который и теперь выплавляет вдвое против завода ДЮМО – уже осенью утроит производство.

– Но где нам взять столько денег на подобные строительства?! – в голосе министра финансов прозвучало отчаяние, вызванное очевидной моей "бестолковостью". – Ведь мы не можем забывать, что до зимы Россия должна только по займам выплатить Франции, Германии и Англии почти пятьсот миллионов!

– Владимир Николаевич, вы, вероятно, не очень внимательно меня слушали. Я сказал "мне выстроит", "я сам выстрою", "моя дочь выстроит" – это означает, что строительство будет идти за мой счет – что, кстати, было важнейшей частью моей договоренности с Николаем Александровичем. Ну и за счет моей дочери. А насчет займов… не волнуйтесь, я решу и проблемы с кредиторами. Но этот мы с вами обсудим чуть позже, по завершении этого собрания.

– Боюсь… ну ладно.

– Ну а теперь вернемся к теме собрания: так как по данным британских ученых в любой управляющей системе один человек может эффективно управлять не более чем семью подчиненными, то новая структура управления будет выстроена в виде пирамиды, где каждый начальник будет спускать шкуру не более чем с семи человек. Ну а поскольку на вершине пирамиды буду сидеть я – не как Александр Волков, а как функционер под названием "канцлер" – то сейчас именно я раскрою вам интригу и сообщу, кого, как и за что мне придется тиранить.

– Мне кажется, что это стало напоминать балаган – Ламздорф встал и повернулся к выходу.