Уроки ирокезского (СИ)

Когда мы уже прошли остров Пуло Вех, нашу "яхту", носящую гордое имя "Царица" – в честь реки, конечно – догнали три средних размера доу. Шли мы "малым ходом", узлов под десять – все же в Маллакском проливе движение оживленное, не дай бог "встретиться" вплотную. А еще ранее утро – но мы уже проснулись и поднялись с Камиллой в рубку – оттуда вид красивый был. Море, три белых паруса – красота!

– Не нравятся мне эти бумы – как бы вскользь заметил капитан. Как и все остальные члены экипажа, он был из мичманов-краснокантников и после отставки успел походить в этих краях на разных "торговцах" – а потому доу назвал на английский манер. – Распечатывать оружейную камеру?

– А зачем? – поинтересовалась у рулевого моя жена.

– Боюсь, вы сейчас сами узнаете – ответил тот, и не ошибся. На носу одного из бумов мелькнул огонек, поднялись клубы дыма и перед "Царицей" поднялся фонтан воды, перемешанной с черным дымом.

– Двухдюймовка… – меланхолично отметил капитан, и, щелкнув тумблером громкой связи, крикнул в микрофон: – оружейную открыть, экипажу приготовиться к отражению атаки пиратов!

– Да не спешите вы так, – я постарался придать голосу ту же "меланхоличность", – зачем думать о людях плохо. Может быть они не захотят нападать?

Капитан повернулся, чтобы высказать все, что он думает по поводу моего замечания, но увидев, что я делаю, счел за лучшее промолчать. Потому что я подошел к небольшой железной "шторке", висящей у задней стены рубки.

Собственно "шторка" была нужна для того чтобы прикрыть пульт управления от наружного света – за ней стоял "открытый" перископ (по сути дела просто зеркало, направленное под углом вверх). А второе – уже поворотное – зеркало находилось в паре метров выше, за "хитрым" трехлинзовым объективом, светосила которого, несмотря на диаметр линз в четверть метра, была все же не слишком велика.

Ну а перед верхним зеркалом была размещена – на управляемом электромоторами "станке" – двуствольная автоматическая "пушка Дальберга". Камилла с большим интересом проследила за тремя даже не очень длинными очередями, распилившими бумы на довольно мелкие части – все три успели подойти на пару кабельтовых, и сочла нужным отметить:

– Саш, ты мне напомни, когда вернемся, что надо трассировочный состав поярче придумать. В степи-то голубой огонь и не очень яркий хорошо заметен, а вот в море…

– Тогда сделай его просто ярко-красным. Если я верно помню, то соли стронция дают очень красивый и заметный цвет…

Спокойствие жены объяснялось просто. Народ сейчас вообще (и жена моя в частности) к смерти – в особенности к "чужой" – относился довольно равнодушно, а к смерти "врага" – вообще положительно. Ну а те, кто стреляет в нас из пушки – они враги безусловно. Вдобавок в Суэце жена купила у какого-то торговца книжку на немецком, рассказывающую о "пиратах Красного моря и Индийского океана". Купила по ошибке: книжка называлась "Добыча золота из воды" – ну, примерно так, если на русский перевести. Но не выкидывать же – и из нее жена успела почерпнуть информацию, что малаккские пираты в живых ограбляемых европейцев не оставляют, а я не успел ей сказать, что с тысяча восемьсот сорокового – года выпуска книжки – кое-что успело поменяться. Хорошо что не успел, а теперь и не скажу: сейчас эти пираты убивали вообще всех, а суда топили.

Эти – точно больше никого не утопят, даже те, кто успел за деревяшки зацепиться и пока держался на плаву: Камилла успела пересказать прочитанное Данице, которая изображала в этом путешествии ее горничную, и теперь девочка, успевшая уже схватить "карабин Волкова", быстро опустошала магазин за магазином: ведь пират – он даже хуже конокрада, так? А пушки… после того, как матросы их вычистили, я опустил стволы и они снова стали изображать из себя небольшие перильца площадки над рулевой рубкой.

Небольшое приключение с проверкой "новой техники в рабочей обстановке" оказалось единственным за всю дорогу, и еще через десять дней мы оказались в Дальнем. Оттуда "Царица" отправилась на Сахалин, а мы – в Хабаровск, на поезде. Литерном: ну не ехать же нам обычным. С семью вагонами "багажа" это как-то не очень удобно…

Николай Иванович принял нас на следующий день после приезда: для него я был всего лишь "промышленником, желающим посодействовать развитию Приамурья". Ну, судя по тому письму, с которым я к нему обратился весной. И поэтому принял он нас очень душевно: генерал-губернатор действительно старался для края сделать как можно больше. А я постарался его не разочаровать, и после обычного обмена любезностями перешел к делу: