Уроки ирокезского

Где-то когда-то я прочитал, что хороший руководитель – это не тот, кто вкалывает с утра до ночи и все идет хорошо, а тот, кто запил, заболел, помер наконец – но все равно все идет хорошо и никто даже не замечает, что руководителя нет на работе. Я за весь девятнадцатый год один раз провел переговоры с толпой иностранных руководителей, съездил на открытие ВДНХ, несколько раз поругался с Петрашкевичем и Антоневичем, но страна продолжала уверенно наращивать индустриальную мощь и "улучшать благосостояние народа". Ладно, благосостоянием Машка занималась, индустриализацией – Слава Петрашкевич и Саша Антоневич… еще многие тысячи человек… многие уже миллионы. Я перед Новым годом с удивлением узнал, что в стране выпускается по два миллиона велосипедов в год… ладно, по сравнению с полумиллионом бытовых холодильников это как бы и мелочь, но ведь приятно узнать, что запущенная мною "система" вытащила Колумбова с его обгонной муфтой двойного действия на роль главного инженера крупнейшего в мире "Треста по производству велосипедов". Я про этого парня давно и прочно забыл – но здесь и сейчас, в моей новой России, сама динамика развития его вытащила и поставила во главе нужного стране производства.

Стране, где каждый, умеющий и желающий делать что-то полезное, был востребован. Ну а неумеющий или нежелающий…

Глава 72

Хейкки Йокинен с удовольствием посмотрел на только что выстроенный им дом. То есть дом-то он не в одиночку выстроил, дюжина человек этот дом строила… точнее, дюжина его только отделывала: клали полы, прибивали потолки, ставили стропила и настилали крышу – но все же в доме была и его, Хейкки, немалая доля труда. И, весьма довольный увиденным, Хейкки в очередной раз подумал, а для кого же этот дом предназначен? Ведь рядом стояло уже с полсотни таких же домов, каждый о двенадцати больших комнатах – а вот жителей пока ни в одном не было.

И было непонятно, откуда они, жители эти, вообще тут возьмутся: в соседнем городке, где сейчас жил и сам Хейкки, все дома стояли кирпичные, с кучей удобств, и новые тоже из кирпича ставились, к тому же высокие, в три-четыре, а то и в пять этажей – и довольно много квартир в них все же были еще пустыми. А здесь все дома были одноэтажные, и из "удобств" разве что теплый туалет…

Впрочем, особо об этом Йокиненн не задумывался: он просто радовался, что и переезд в Россию оказался несложным, и тому, что работа сразу нашлась (хотя и не совсем та, о которой мечталось). А главное – что теперь Анна-Мария скорее всего поправится.

Из России Хейкки уехал еще практически мальчишкой, едва лишь ему стукнуло восемнадцать: повезло устроиться на один рейс помощником кочегара на шведский пароход, шедший в Америку. И в Америке он, получив хоть и очень небольшой, но опыт работы с машиной, довольно быстро нашел работу на заводе. Поначалу – тоже помощником кочегара, но уже через два года он работал на автомобильном заводе, причем на самом сложном – зуборезном – станке.

Хорошая работа, приличные заработки… неудивительно, что Анна-Мария быстро согласилась стать его женой. Финну-то было неважно, что девушка была из "латинос", а то, что они между собой говорили на "чужом" для обоих языке, даже помогало им лучше понимать друг друга: ведь если в сердцах и скажешь что-то… резкое, всегда можно оправдаться "плохим знанием языка" и, извинившись, обойтись без обид. Понятно, что в такой дружной семье два сына и дочь были окружены заботой и любовью.

Одна дочь: старшая, подцепив где-то проклятый "файсис" (так американцы называли kulutus), сгорела за полгода, не достигнув и восьми лет. А когда младшему сыну стукнуло восемь, врачи сказали, что и Анна-Мария подцепила тот же "файсис"…

Файсис можно было и вылечить, вот только коробка с таблетками, нужными только для начала этого лечения, стоила – если очень повезет – шесть сотен полновесных долларов. Да ее еще и поискать нужно было… Йокиненам повезло, но не так что у них деньги нашлись. В первый раз повезло тогда, когда отчаявшийся Хейкки написал о беде матери: таблетки-то вроде русские были. А та, получив письмо, телеграмму сыну послала: в России-то чахотку лечат бесплатно! Правда, только своим гражданам… А потом, в письме уже, добавила, что любой финн, в Америку уехавший до того, как император канцлера назначил, может легко вернуться обратно и русское гражданство получить. Но об этом Хейкки уже и сам узнал, потому что сразу по получении телеграммы помчался в русское консульство.

И там он поверил, что дни Анны-Марии не сочтены. Причем не слова вице-консула (оказавшимся… оказавшейся молодой дамой) его в этом убедили. А то, что консул, узнав, что перед ним финн, эту вице- и пригласил, а дама сама была финкой. Специально на пост назначенной, чтобы с финнами-эмигрантами все вопросы и решать.