Уроки истории

Для столь грандиозного потрясения, несомненно, требовались и другие предпосылки помимо распространения естественно-научного и исторического знания. Таковых можно назвать несколько. Во-первых, это, конечно, Реформация, кроме всего прочего отстаивавшая и право на личное мнение, в результате чего образовалось множество протестантских сект и общин со своими теологическими концепциями, опирающимися как на Священное Писание, так и на логические выводы. Во-вторых, развернувшаяся в тот же период текстологическая и историческая критика Библии, показавшая, что текст ее неоднороден и многократно перерабатывался со все новыми ошибками, пропусками и разночтениями. В-третьих, деизм[71] в Англии, снизивший пафос веры в Бога едва ли не до уровня почитания природы. Также не прошло бесследно и знакомство Европы с другими религиями, включая дохристианские культы со своими мифами и преданиями, обладавшими донельзя схожими чертами с христианскими. Сильными ударами по церковному престижу стали протестантские разоблачения католических чудес и деистические разоблачения библейских, а также вскрытие многочисленных случаев лжи, обмана, подлога, проявлений жестокости и прочих неблагочестивых деяний в истории религии. Огромный урон религиозному сознанию нанесла промышленность: люди более не были жестко связаны с землей, заставлявшей их ежегодно вспоминать о чуде перерождения и воскресения, а на смену богослужебным литиям пришли станки. Параллельно с этим сильный подъем испытывали скептическая (Бейль) и пантеистическая (Спиноза) философия, а также идеи французского Просвещения, с которыми напрямую связаны парижские антицерковные выступления во время революции. Стоит упомянуть и о массовых жертвах среди мирного населения в течение последующих войн. И наконец, оглушительный триумф научных достижений, обещавший человеку всевластье, всемогущество и шанс оспорить божественный суверенитет даже над небесами.

В некотором смысле христианство само поставило себе подножку, продолжая настаивать на образе мстительного и всевоздающего Бога, что принималось верующими со все меньшей охотой. C развитием образования и науки в сознании людей, а вместе с ним и в церковных проповедях все меньше внимания уделялось идее ада. Прихожане пресвитерианских церквей выражали все большее недовольство Вестминстерским исповеданием веры[72], в котором говорилось, что Господь создал миллиарды мужчин и женщин заранее «осужденными» на рай или ад, вне зависимости от их будущих добродетелей и преступлений. Образованных христиан шокировало изображение Страшного суда в Сикстинской капелле, где грешников одного за другим поглощало вечное адское пламя; неужели это тот «кроткий, словно агнец» Христос обрек их на муки? — недоумевали они. Греки с развитием нравственного сознания все чаще отвергали вздорных и развратных олимпийских богов («часть людей, — говорит Платон, — вовсе не признает богов»[73]). Точно так же развитие христианской этики мало-помалу способствовало закату христианской теологии и окончательной победе Христа над Яхве.

Замещение религиозных институций светскими стало одним из важнейших, а также наиболее проблемных этапов промышленной революции. И поныне люди не до конца разобрались, каким же образом должно функционировать государство, лишившись своих теологических оснований. Ведь законы, некогда даруемые всеведущими богами, теперь писались самыми обычными людьми, склонными порой ошибаться; образование, бывшее в прошлом вотчиной вдохновенных проповедников, изрекавших догматы с кафедры, теперь полагалось сугубо на доводы разума и педагогические методы в деле обучения юных бунтарей, усмирить которых подчас мог лишь служитель правопорядка, из-за чего процесс обучения часто заходил в тупик. Колледжи и университеты, ранее спаянные с церковью, теперь перешли под покровительство бизнеса и науки. Место основных источников веры и морали заняли патриотизм, капитализм и коммунизм, а праздничные дни христианского календаря постепенно были заменены праздничными днями календаря рабочего. Театры теперь могли похвастаться полными залами даже в дни церковных праздников; церкви же всё пустели, не заполняясь и наполовину даже на воскресных службах. В наши дни в англосаксонских семьях религия принимается с точки зрения социальной обрядности и культурной традиции; среди американских семей процент католиков весьма высок; представители высшего и среднего классов Италии и Франции воспринимают религию как «вторичные половые признаки». И еще тысячи других моментов указывают на тот же религиозный спад, что и в Греции времен софистов и греческого Просвещения.