Уроки истории

С детства готовил он себя к карьере лузера, ибо никак не давалась ему учеба. В школе его дразнили тупицей Кадисом. По причине низкого уровня IQ, юношу не приняли в орден францисканцев. Только потом с большим трудом взяли двоечника к себе капуцины. Ну у них особенностью устава в те годы была длинная борода, поэтому любой даже самый тупой монах выглядел почтенным ученым мужем.

Тупица Кадис вырос и начал проповедовать на улицах Андалузии. И тут случилось странное: народ валом повалил к вчерашнему двоечнику.

Оказалось, что мальчик вовсе не туп, а просто с детства ненавидел наукообразную канцелярщину. В этом смысле он стал предтечей Корнея нашего Чуковского, написавшего некогда:

Сплошь и рядом встречаются люди, считающие канцелярскую лексику коренной принадлежностью… подлинно научного стиля.

Ученый, пишущий ясным, простым языком, кажется им плоховатым ученым. И писатель, гнушающийся официозными трафаретами речи, представляется им плоховатым писателем.

“Прошли сильные дожди”, – написал молодой литератор В. Зарецкий, готовя радиопередачу в одном из крупных колхозов под Курском. Заведующий клубом поморщился: – Так не годится. Надо бы литературнее. Напишите ка лучше вот этак: “Выпали обильные осадки”

Литературность виделась этому человеку не в языке Льва Толстого и Чехова, а в штампованном жаргоне казенных бумаг. Здесь же, по убеждению подобных людей, главный, неотъемлемый признак учености.

Некий агроном, автор ученой статьи, позволил себе ввести в ее текст такие простые слова, как мокрая земля и глубокий снег.

— Вы нe уважаете читателя! – накинулся на него возмущенный редактор. – В научной статье вы обязаны писать – глубокий снежный покров и избыточно увлажненная почва.

Статья или книга может быть в научном отношении ничтожна, но если общепринятые, простые слова заменены в ней вот этакими бюрократически закругленными формулами, ей охотно отдадут предпочтение перед теми статьями и книгами, где снег называется снегом, дождь – дождем, а мокрая почва – мокрой.

“Изобрети, к примеру, сегодня наши специалисты кирпич в том виде, в каком он известен сотни лет, они назвали бы его не кирпичом, а непременно чем то вроде легкоплавкого, песчано–глинистого обжигоблока или как то в этом роде”, – пишет в редакцию “Известий” читатель Вас. Малаков.

И “научность” и “литературность” мерещится многим именно в этом омертвелом жаргоне. Многие псевдоученые вменяют себе даже в заслугу такой тяжелый, претенциозно–напыщенный слог. Это явление не новое. Еще Достоевский писал:

“Кто то уверял нас, что если теперь иному критику захочется пить, то он не скажет прямо и просто: “принеси воды”, а скажет, наверное, что нибудь в таком роде:

— Привнеси то существенное начало овлажнения, которое послужит к размягчению более твердых элементов, осложнившихся в моем желудке”

К. И. Чуковский. Живой как жизнь.