Уроки итальянского

— Развлекать его? А как насчет того, чтобы он развлекал меня? Я, честно говоря, рассчитываю именно на это!

Фиона, как с ней часто бывало, прикусила язык. Конечно, такая девушка, как Сьюзи, не может рассуждать иначе. Она ожидает, что этот Луиджи будет плясать вокруг нее. Сьюзи в отличие от Фионы не будет пытаться угодить ему, не станет мучиться, боясь, что раздражает и утомляет своего парня. Как, наверное, здорово обладать подобной уверенностью в себе! А с другой стороны, для этого нужно быть такой же красавицей, как Сьюзи, — с гривой рыжих волос, с богатым любовным опытом, и уметь соблазнять молодых людей вроде Луиджи, которые дарят своим девушкам кольца с огромными самоцветами… Фиона печально вздохнула.

Сьюзи смотрела на нее с симпатией.

— Ну что, очень скучала на матче? — спросила она.

— Да нет, не очень. Я ведь раньше никогда не была на футболе. И даже сейчас не совсем поняла, что же такое офсайд. А ты?

— О Господи, да нет, конечно! Я и не пыталась понять. Стоит только разобраться в этих подробностях, почувствовать к ним вкус, как ты сразу же окажешься на промерзших трибунах среди тысяч сумасшедших людей, от крика которых лопаются барабанные перепонки, а потом еще будешь встречаться с ними и часами обсуждать всякие пенальти и эти… как их… офсайды. Нет, такое не по мне.

Сьюзи, похоже, знает все на свете. Фиона смотрела на нее с нескрываемым восхищением и завистью.

— Как у тебя получается быть такой… ну, уверенной, что ли? Это потому, что ты такая красивая?

Сьюзи с подозрением покосилась на Фиону. Нет, судя по всему, эта девочка с жадным взглядом большущих глаз за толстыми стеклами очков вовсе не потешается над ней и спрашивает совершенно искренне.

— Я никогда не задумывалась о том, как выгляжу со стороны, — столь же искренне ответила она. — Мой отец постоянно твердил, что у меня вид хабалки и шлюхи, мать говорила, что я слишком легкомысленна, в тех местах, куда я пыталась устроиться на работу, заявляли, что я злоупотребляю косметикой, а парни, которые хотели затащить меня в постель, уверяли, что я красавица.

— Да, мне это знакомо, — кивнула Фиона. Мать ей говорила, что она выглядит глупо в своих майках с днями недели, а людям в больнице они нравились. Некоторые утверждали, что очки ей очень идут, поскольку делают ее глаза еще больше, а другие спрашивали, почему она не носит контактные линзы. Иногда она сама любовалась своими длинными волосами, а порой ей казалось, что с ними она похожа на школьницу-переростка.

— В общем, в один прекрасный день я поняла, что уже взрослая. Мне стало ясно, что никогда не смогу нравиться всем без исключения, — продолжала Сьюзи. — Тогда я решила, что главное — нравиться самой себе. У меня красивые ноги, поэтому я теперь ношу короткие, но стильные юбки, и стала использовать меньше косметики. И вот когда я перестала переживать из-за того, как на меня смотрят другие, на меня и впрямь стали оглядываться.

— Как ты считаешь, стоит мне сделать короткую стрижку? — доверительно спросила Фиона.

— Хочешь — постригись, хочешь — оставь все как есть. Пойми, это твои волосы, твое лицо, и ты должна делать с ними только то, что тебе самой хочется. Не слушай ни моих советов, ни советов Бартоломео, ни советов матери, иначе ты до конца жизни останешься маленькой девочкой. По крайней мере, таково мое мнение.

Как складно и просто все выходило у ослепительной Сьюзи! А Фиона чувствовала себя мышкой в очках. В очках и с длинными волосами. Но если она избавится от того и другого, то превратится в подслеповатую мышь с короткой стрижкой. Как же ей повзрослеть и научиться принимать самостоятельные решения? Наверное, должно произойти что-нибудь такое особенное, что укрепит ее волю?

Барри был в восторге от проведенного ими вечера. Потом он вез Фиону домой на своем мотоцикле, а она, крепко вцепившись в его куртку, думала, что ответить, если он пригласит ее еще на один матч. Стоит ли ей проявить силу духа, как у Сьюзи, и сказать, что она предпочла бы встретиться вечером, или, поменявшись сменами с кем-нибудь на работе, все же пойти на матч? Как поступить? Ах, если бы она умела выбирать сама то, что ей больше по сердцу! Но она, в отличие от Сьюзи, еще не стала взрослой и не имеет собственного мнения.

— Мне было очень приятно познакомиться с твоими друзьями, — сказала Фиона, когда мотоцикл остановился в конце ее улицы и она спрыгнула на мостовую.

— В следующий раз программу составляешь ты, — проговорил Барри. — Завтра я заскочу к тебе на работу, там и повидаемся. Мне ведь надо забирать маму из больницы.

— А я думала, что ее уже выписали.

Ведь Барри говорил ей, что они увидятся после того, как миссис Хили окажется дома, вот Фиона и решила, что он пригласил ее на футбол потому, что это уже произошло. С тех пор, кстати, она ни разу не отваживалась подходить к отделению, где лежала мать Барри, опасаясь, что в ней узнают девушку, которая принесла фрезии.

— Мы думали, что мама уже полностью поправилась, но ей вдруг стало хуже.

— Какая жалость! — искренне посочувствовала Фиона.