Уроки итальянского

— Ох, Фиона, если бы ты только знала… Как раз это меня волнует меньше всего. То, что он намного старше, меня не пугает.

— Вы, Данны, какие-то странные люди! — заговорила Фиона. — Ты крутишь шашни с пенсионером, даже не замечая, сколько ему лет, Бриджит помешалась на объеме своих бедер, которые лично мне кажутся совершенно нормальными.

— Это все из-за того, что когда она отправилась на нудистский пляж, какая-то дура заявила ей, что если женщина засовывает между грудями карандаш, и он там не держится, значит, она плоскодонка и ей не следует разгуливать без лифчика. Никто не стал с этим спорить, и теперь у Бриджит появился комплекс, что она чересчур толстая. — Слушая их разговор, Сьюзи с трудом удерживалась, чтобы не рассмеяться. Она предложила девушкам еще по чашке кофе.

— Какое красивое у вас кольцо, — заметила Грания.

— Я только что обручилась, — с гордостью сообщила Сьюзи.

Девушки поздравили ее и стали рассматривать кольцо.

— Это настоящий изумруд? — спросила Фиона.

— Вряд ли. Мой бедный Лу работает упаковщиком в большом магазине электротоваров, так что он не может позволить себе покупать драгоценности. Но хоть это и стекляшка, смотрится красиво, правда?

— Красиво — это слабо сказано! Где вы его купили? Сьюзи сообщила им название магазина. Когда она отошла от столика, Грания наклонилась и шепотом сказала Фионе:

— Очень странно. В этом магазине торгуют только настоящими драгоценностями. Я это точно знаю, поскольку у них счет в нашем банке. Готова побиться об заклад, что это не стекляшка, а настоящий камень.

Наступило Рождество, и итальянскую группу распустили на каникулы. Им предстояло собраться вновь только через две недели. Синьора попросила, чтобы каждый принес из дома на последний урок что-нибудь такое, чтобы можно было устроить настоящий праздник. На стенах класса развесили большие плакаты с пожеланиями «Виоп Natale!» — «Счастливого Рождества!», а заодно и с поздравлениями по случаю Нового года. Все принарядились. Даже Билл, серьезный парень из банка, которого здесь называли Гульельмо, проникся праздничным настроением и принес яркие бумажные колпачки.

Конни, женщина, увешанная драгоценностями, которая ездила на БМВ, привезла шесть бутылок фраскатти, которые, по ее словам, нашла на заднем сиденье машины своего мужа. Наверное, сказала она, он припас это вино для своей секретарши, так что лучше выпить его здесь, на их празднике. Никто не знал, воспринимать ли ее слова всерьез или как шутку. Кроме того, в школе действовал строжайший запрет на все виды алкоголя. Однако Синьора сказала, что договорилась с директором, мистером О'Брайеном, и им не следует тревожиться на этот счет. Она, правда, не стала передавать слова Тони О'Брайена дословно. А он сказал буквально следующее: «Поскольку выяснилось, что у нас в школе продают наркотики, думаю, не будет большого вреда от того, что несколько взрослых выпьют в канун Рождества по бокалу вина».

— А как вы праздновали прошлое Рождество? — спросил у Синьоры Луиджи. На самом деле его это не особенно интересовало, просто они сидели рядом, и нужно было о чем-нибудь говорить. Вокруг них нестройным хором звучали salute, molto grazie и va bene.[52]

— В прошлом году я была на полночной рождественской мессе в церкви и издалека наблюдала за своим мужем Марио и его детьми, — сказала Синьора.

— А почему вы не сели рядом с ними? — спросил Лу. Она улыбнулась и загадочно ответила:

— Это было бы неправильно.

— А потом он попал в автокатастрофу и погиб, да? — деловито уточнил Лу. Сьюзи уже рассказала ему о том, что Синьора — вдова, хотя мать считает ее монахиней.

— Да, Лу, потом он попал в аварию и погиб, — тихо подтвердила женщина.

— Mi dispiace,[53] — сказал он. — Troppo triste,[54] Синьора.

— Ты прав, Лу, но так уж устроена жизнь. Она ни для кого не бывает легкой.

Он был уже готов согласиться с учительницей, но тут его потрясла неожиданная мысль. Сегодня — четверг, но ни грузовик, ни мужчина в куртке с капюшоном еще не появлялись. Но ведь школа будет заперта на протяжении ближайших двух недель. Господи, что же теперь делать?

Синьора почитала им стихи на итальянском, и на этом праздничный вечер закончился. Лу не находил себе места. Он приехал в школу без машины, но даже если бы ему удалось поймать такси, как объяснить, зачем ему понадобилось вечером накануне каникул вывозить из школы четыре тяжелые коробки? И главное, что говорить, если кто-то поинтересуется их содержимым? А раньше первой недели января в школу ему никак не попасть! Робин просто убьет его…

Но, в конце концов, Робин сам во всем виноват. Он не сказал, как в случае надобности с ним связаться. Именно здесь — слабое звено в их системе. А Лу тут совершенно ни при чем, никто не сможет обвинить его. Но с другой стороны, ему заплатили, и заплатили хорошо, поэтому он должен найти выход из положения. Однако как же ему быть?

Студенты начали расходиться, громко прощаясь друг с другом. Лу предложил помощь в уборке мусора.

— Луиджи, мне неудобно эксплуатировать тебя таким бесстыдным образом. Ты и так хлопочешь тут по два дня в неделю.