Уроки избавления от злых сил для экспертов

Я забыла, как дышать.

— Она рассмеялась. Я сказал ей, что сделаю всё, что угодно. Я умолял. Они все смеялись, — он закрыл глаза. — Payashē не защищают kanyin — молодых демонов. Они отправляют собственных сыновей на смерть, если за ними не приходят их отцы.

— А зачем… ты тогда пошёл к ним?

Он раскрыл глаза:

— Payapis согласилась мне помочь.

Меня охватило неверие.

— Она больше не могла иметь детей. Наверное, ей было скучно. Она сказала мне: «Я защищу тебя, а ты будешь подчиняться каждому моему слову. Я научу тебя как быть сильным, и когда ты станешь Dīnen, ты используешь все знания, которыми я тебя одарю, и изменишь Ahlēavah».

— Я подчинялся ей, — его взгляд скользнул ко мне. — Она научила меня магии. Она научила меня драться. Она научила меня тому, что неважно, как именно я добьюсь победы — главное, добиться её.

Он замолчал, а я попыталась собраться с мыслями.

— Так, — начала я аккуратно, — вместо того, чтобы научится всему у отца, ты научился всему у демоницы? Но ты же в ужасе от них.

— Они сильные, — раздражённо ответил он. — Не физически. Они все небольшого роста и худые, как ты. Я мог прижимать их земле и удерживать в таком положении. Правда, ты гораздо слабее, — добавил он.

Я фыркнула.

— Но их магия, vayanin. Я так и не смог выучить многие их заклинания, хоть payapis и пыталась меня обучить. Крылья… это было максимальное время, что я мог их удержать. Когда payashē хотят взлететь, они создают крылья и летят. Они не падают на землю через несколько минут, как это сделал я.

Я принялась теребить свитер:

— И каково это — расти под началом payapis, среди payashē?

— Они не хотели, что я жил с ними. Они считали payapis глупой, раз она позволила kanyin остаться в их pashir.

Я старалась не запутаться в потоке демонических словечек, которые он то и дело выплёвывал.

— Сначала они меня били. Затем я стал выше их, и они перестали меня бить. Они больше не ненавидели меня, потому что я стал им полезен в некоторых делах.

— Правда? В каких?

— Я добывал еду или же присматривал за их детьми. Они ленивы. Они заставляли меня работать вместо них, — он медленно выдохнул, — Они могли убить меня в любое время, в любой день, если бы я причинил хоть малейшее неудобство. Я всегда был добычей, но с ними я был в большей безопасности, чем если бы я остался один. Так что я делал всё, что они хотели.

Насколько тяжело было расти в обществе, где тебя могли убить в любую минуту?

— Когда я стал старше и сильнее, я начал выходить по ночам, чтобы защищать pashir. Мне это больше нравилось, потому что я был далеко от payashē. Я убил многих демонов, подобравшихся к их дому слишком близко. Лучше всего мне удавались засады. Они не видели меня, пока я не наносил удар.

— Я как раз был на ночной охоте, когда почувствовал, как во мне проснулась сила Dīnen, — его руки сжались в кулаки. — И тогда я сбежал.

— В смысле?

— Сбежал из pashir. И больше никогда не возвращался. Dīnen очень опасны, так что я не знал, что будет, если я вернусь. Убьют ли меня payashē.

Так быстро — всего за одну ночь его жизнь снова полностью поменялась.

— И что ты сделал потом?

Он немного подумал над ответом:

— Я попытался сдержать обещание, данное payapis. Я попытался кое-что изменить.

— Ты изменил положение дел для своего Дома, — поняла я. — Ты заставил остальные Дома боятся демонов дома Валиир.

— Хм. Не думаю, что она бы посчитала, что я сделал достаточно, — он откинул голову на спинку кровати. — Я пытался, но всё это было imadnul. Я заставил других бояться нас, но они всё равно убивали нас. Vh’alyir слабы и слишком молоды. Они убивали нас. Я убивал их. Но они всё равно продолжают убивать нас. Ничего не изменилось.

— Но ты же попытался. И…и когда ты вернёшься домой, может у тебя выйдет сделать больше будучи Ivaknen, чем ты сделал, когда был Dīnen, — я неловко улыбнулась. — Таких демонов как ты больше нет, правильно? Ты единственный, которого тренировала демоница.

— Я никогда никому не говорил, что я жил с payashē, - поморщился он. — Другие демоны… им бы это не понравилось.

— Почему нет?

— По многим причинам, — он уселся немного удобнее. — Ты теперь думаешь о мне по-другому?

— По-другому? — я моргнула, — я…я поражена. Что ты всё это делал. Это звучит ужасающе.

— Хм. Это часто было ужасающе.

— И жизнь с демоницами. Не такого я ожидала, когда ты рассказывал о них. Ты говорил так, будто они — твой самый огромный страх.

— Я больше других знаю, насколько они сильны.

— Могущественны, — поправила я. — Не сильны. Ты же сам сказал, что мог удержать их, прижав к… — замолчав, я уставилась на него. — Стоп. Ты сказал это в прямом смысле? Ты и правда прижимал payashē к земле?

Он пожал плечами.

— Но зачем? Ты атаковал их?

— Атаковал? — он даже отшатнулся. — Нет!

— А тогда что?

— Она попросила.

У меня отвисла челюсть.

Прищурившись, он уставился на меня:

— Иногда payashē хотят спариваться, но так, чтобы в итоге не было детей. Когда я стал достаточно взрослым, некоторые payashē из pashir говорили мне, что я должен дать им еду.

Не знаю, как, но моя челюсть отвисла ещё больше.