Уроки химии

– Да, наверное. Правда, я никогда не слышал о пользе эрга для беременных женщин. Хотя сейчас мне подумалось, что это неплохая подготовка к родам. Особенно для того, как мне кажется, чтобы привыкнуть к мучениям. Вернее, к мучениям и боли.

Но тут до него дошло, что после смерти Эванса боль и муки стали константой ее жизни; он отвернулся, чтобы не выдать свой конфуз от очередного ляпа.

– Ну что ж, давайте посмотрим, как у нас дела, – мягко сказал он, указывая на гинекологическое кресло. Потом закрыл дверь и подождал за ширмой, пока Элизабет надевала халат.

Осмотр был коротким, но тщательным и перемежался расспросами про ритмы сердца и тошноту. Не испытывает ли она трудностей со сном? Регулярно ли шевелится ребенок? Если да, то с какого времени? И наконец, самый серьезный вопрос: почему она так долго тянула с обращением к врачу? Уже давно третий триместр!

– Работа, – объяснила Элизабет.

Соврала. На самом деле она тихо надеялась, что беременность как-нибудь сама о себе позаботится. А то и рассосется, как иногда бывает. В пятидесятые годы аборт вообще не рассматривался. Равно как и материнство, не освященное браком.

– Вы тоже ученый, да? – спросил он откуда-то от другого конца ее тела.

– Да.

– И вас оставили работать в Гастингсе. Там царят более передовые взгляды, чем я думал.

– Да нет, не оставили. Я фрилансер.

– Ученый-фрилансер? Никогда о таком не слыхал. И как получается?

– Так себе, – вздохнула она.

Отметив для себя тон Элизабет, доктор в нескольких местах простукал ее живот, как дыню, и поспешил свернуть осмотр.

– Похоже, тут полный порядок. – Он принялся снимать перчатки. А потом, не дождавшись от нее ни улыбки, ни ответа, негромко добавил: – Во всяком случае, с ребенком. Представляю, какие у вас огромные трудности.

Впервые за все время кто-то признал, как ей достается; у Элизабет перехватило горло. На глаза навернулись слезы.

– Извините, – приглушенно сказал он, вглядываясь в ее лицо, как метеоролог наблюдает за приближением бури. – Знайте, пожалуйста, что вы всегда можете побеседовать со мной по любому вопросу. Как принято у гребцов. На сугубо конфиденциальной основе.

Элизабет отвела глаза. Этот человек фактически был ей чужим. И хуже того, она сомневалась, что, невзирая на всю свою любезность, он проникнется ее настроениями. Она привыкла считать, что в целом мире не сыщется другой женщины, которая приняла бы сознательное решение остаться бездетной.

– Если совсем честно, – заговорила она хриплым от стыда голосом, – мне кажется, я не справлюсь. Материнство не входило в мои планы.

– Не все женщины мечтают о материнстве, – к ее удивлению, подтвердил он. – И более того, не каждая женщина достойна стать матерью. – Врач поморщился: видимо, его опыт подсказывал конкретные примеры. – Я до сих пор удивляюсь, что женщины по большей части выбирают для себя материнство, зная о подводных камнях беременности, таких как токсикоз, растяжки, летальный исход. Но повторюсь: у вас все в полном порядке, – торопливо добавил он, видя, что ее лицо исказилось ужасом. – Просто многие думают, что беременность – дело житейское, как большой палец на ноге ушибить, тогда как на деле ее, скорее, можно уподобить наезду грузовика. Хотя от наезда грузовика неприятностей меньше. – Прочистив горло, он сделал какую-то пометку в ее амбулаторной карте. – Что еще хочу вам сказать: физические упражнения, конечно, полезны. Но вот не знаю, правильно ли на данном этапе задействовать эрг. Как отреагирует на него грудная клетка? А вам известно «Шоу Джека Лаланна»? Как вы к нему относитесь?

При упоминании этого имени у нее вытянулось лицо.

– Вижу: без восторга, – сказал он. – Ну, ничего страшного: оставляем тогда эрг.

– Я только потому держусь за эрг, – тихо призналась Элизабет, – что он меня выматывает до того предела, когда мне удается хоть немного поспать. Ну и еще потому, что надеюсь… быть может…

– Понимаю вас, – перебил ее доктор и огляделся, словно проверяя, нет ли вблизи лишних ушей. – Видите ли, я не из тех, кто полагает обязательным для женщины… – Он прикусил язык. – И не верю в то, что… – Он вновь резко умолк. – Одинокая женщина… вдова… это… Ладно, замнем. – Он потянулся к ее амбулаторной карте. – Но, по правде говоря, эрг наверняка придает вам сил, а следовательно, и ребенку тоже. Улучшается мозговое кровообращение, да и вообще циркуляция крови. А вы заметили, как эти упражнения успокаивают ребенка? Движения туда-сюда?

Она только пожала плечами.

– И много вы наматываете на эрге?

– Десять тысяч метров.

– Ежедневно?!

– Иногда и больше.

– Матерь Божья! – Он даже присвистнул. – Я знал, что у беременных развивается особая стойкость к страданиям, но чтобы десять тысяч метров? А иногда и больше? Это… это… прямо не знаю. – Он посмотрел на нее с озабоченным видом. – А у вас есть на кого опереться? Подруга, родственница… мать… кто-нибудь в этом духе? Растить младенца – тяжелый труд.

Она замялась. Стыдно была признаться, что никого у нее нет. Да и к доктору Мейсону она обратилась лишь потому, что Кальвин всегда считал гребцов спаянным братством.

– Хоть кто-нибудь? – повторил он.