Уроки любви

Не вызывало сомнения, что господин Николсон, испытывавший жгучую ненависть к рабочим и стремившийся поставить их на колени, вообще не уделял внимания шахтам, что и привело к забастовке. Никого не интересовал труд шахтеров, никого не беспокоило, что производительность шахт нулевая. И рабочие, доведенные до отчаяния, решились на крайние меры.

Не имея средств к существованию, они медленно умирали от голода. Еще до забастовки они вынуждены были забить всю домашнюю птицу, которая прежде исправно снабжала их детей свежими яйцами.

Та давняя прогулка Мерайзы и Элин к шахте решила все дело. Молодые рабочие предложили похитить девочку в надежде привлечь к себе внимание герцога.

— Если он не выполнит то, что мы требуем,— с жаром говорил один из молодых рабочих,— мы отведем девчонку в шахту и оставим ее там одну. И никто не найдет ее. Пусть она там подохнет — нас это не волнует.

В его словах слышалась такая ярость, что Элин, задрожав от страха, спрятала лицо на груди у Мерайзы.

— Глупости! — с улыбкой возразила девушка.— Вы же не звери, чтобы решиться на такую жестокость. Вот что я предлагаю. Я поеду в замок, дождусь возвращения герцога и все ему расскажу, а потом попрошу поехать со мной, чтобы он все увидел своими глазами.

— Никуда он не поедет. Он пошлет господина Николсона и вооруженных полицейских,— возразил один из рабочих.

— Даю вам слово, что он не сделает этого,— пообещала Мерайза.— Прошу вас, доверьтесь мне.

— Она с вами не поедет,— заявил молодой шахтер, указывая на Элин.

— Естественно, нет,— согласилась девушка.— Я не сомневалась, что вы оставите ее в качестве заложницы.

— Возьмите меня с собой! — взмолилась девочка.

— Послушай, Элин,— громко, чтобы всем было слышно, обратилась к ней Мерайза,— сейчас ты выступаешь как представитель своего отца. Этим людям очень тяжело, и я сочувствую им. Думаю, и папе будет жалко их.— Она прижала к себе девочку и добавила:— Уверена, от него скрывали, в каких ужасных условиях живут шахтеры, что один рабочий погиб в обвале только из-за того, что нет хороших материалов для крепления сводов выработки. Я полагаю, что срочно должна привезти твоего папу сюда.

— Я хочу... поехать с вами,— плакала девочка.

— Но ты не можешь,— возразила Мерайза,— потому что эти джентльмены думают, будто мы с тобой сбежим и больше никогда не вернемся. Я попрошу их, чтобы они отвели тебя в какой-нибудь дом, где есть маленькая девочка твоего возраста.— Она улыбнулась воспитаннице.— Ты расскажешь ей о своих игрушках, а потом, если она захочет, мы привезем их на твоей тележке с пони.

— Мне... страшно без вас,— пробормотала Элин.

— Неужели ты желаешь, чтобы папа посчитал тебя трусихой? — спросила Мерайза.

— А папа тоже... попросил бы меня остаться?— встрепенулась девочка.

— Конечно, ведь ты представляешь его,— ответила Мерайза.— Я вернусь очень быстро. Я поеду домой, дождусь твоего папу, и мы вместе вернемся сюда. Но сначала я попрошу этих джентльменов показать мне, в какой дом они отведут тебя.— Она встала.

— Думаю,— с сомнением в голосе произнес один из шахтеров,— они не приведут войска, если девочка останется у нас.

— Разумеется, нет,— подтвердила Мерайза.— Обещаю вам! Даю слово, что уговорю герцога приехать. Без войск, без полиции, без грумов — только он и я. Это справедливо, не так ли?

— Только если он приедет,— заметил молодой шахтер, но было видно, что большинство согласилось с предложением девушки.

— А теперь покажите, где Элин будет ждать моего возвращения,— попросила Мерайза.— У кого из вас есть маленькая дочка?

— У меня,— послышался ответ.— И еще пятеро детей.

— Тогда пойдемте познакомимся с ними,— улыбнулась Мерайза.

И вся группа двинулась к расположенным неподалеку домам, большей частью грязным и полуразвалившимся. Мерайза с облегчением отметила, что домик, куда направлялся отец девочки, выглядит значительно лучше соседних хижин. Его окна даже были застеклены.

Возле домика стояли женщины и дети, на дороге лежали собаки. Мерайзу удивило, что эти люди ведут себя как-то неестественно спокойно. Детям следовало бы кричать и носиться по округе, собакам — лаять при приближении чужих. Одна из собак лежа подняла голову и издала какой-то странный звук.

И тут Мерайзе все стало понятно!

Все они, в ужасе подумала она, и дети, и женщины, и собаки, ослабели от голода. Об этом можно было бы догадаться и по бледным лицам, и по их потухшим взглядам. Они дошли до такого состояния, когда нет сил разговаривать в полный голос.

Внутреннее убранство дома просто ошеломило Мерайзу. В очаге тлели дрова, собранные, должно быть, в ближайшем лесу. Стены почернели от копоти, штукатурка с потолка обвалилась.

В центре комнаты стоял грубо сколоченный стол и три стула, возле стены лежали отталкивающего вида тюфяки, покрытые каким-то тряпьем и тонкими одеялами.