Уроки любви

Замелькали пятидесятифунтовые банкноты. И в тот же момент лицо Джанет обожгли кошачьи глаза, на этот раз совсем зеленые от ряби молодых листьев, и тихий, но внятный голос сказал:

– Благодарю, мистер Хаскем, мне не нужны деньги.

Тонкая рука Хаскема с отполированными ногтями замерла в воздухе.

– То есть?

– То есть я не нуждаюсь в денежном эквиваленте моей работы.

Хаскем пожал плечами и повернулся к Джанет.

– Подожди меня здесь, Хью! – на ходу крикнула она, видя, как ладная узкобедрая и широкоплечая фигура, перепоясанная широким армейским ремнем, удаляется в противоположную от ворот сторону.

Джанет бежала за удаляющимся в сплетение деревьев человеком, ощущая себя в каком-то дурном сне: прекрасно видя, что мужчина идет спокойным размеренным шагом, она никак не могла догнать его. Тогда Джанет побежала – напрасно. Расстояние между ними не сокращалось. Смирившись, наконец, с тем, что ей не догнать этого таинственного индейца, она остановилась, прислонившись к первому попавшемуся дубу. А через несколько секунд увидела, как мужчина развернулся и так же не спеша пошел к ней навстречу. Но на сей раз сама Джанет не двинулась с места, и на лице незнакомца появилась спокойная удовлетворенная улыбка.

– Вы умеете учиться, – не то утверждая, не то спрашивая, произнес он.

– Меня зовут Джанет, Джанет Шерфорд, – сама не зная почему, вдруг сказала она и протянула ему руку.

– Паблито, – притушив свой зеленый огонь, он взял ее руку, и Джанет показалось, что рука вдруг повисла в каком-то безвоздушном пространстве, не имея тяжести. – О, простите, – усмехнулся он, и она ощутила ровное сухое тепло настоящего мужского пожатия.

– Я побежала за вами, чтобы…

– Слова только затемняют суть, Джанет. – Ее имя индеец произнес с явным удовольствием, словно пробуя его на вкус. – Я знаю, что вы увидели во мне нечто необычное и, больше того, в ответ на это необычное в вас самой проснулось то, чего вы никогда не чувствовали и не подозревали. Это хорошо. А еще лучше, что вы побежали за мной. Это говорит о том, что вы человек действия, а не бесплодных рассуждений. Я говорю правду? – полуутвердительно улыбнулся Паблито.

– Наверное, да.

– «Наверное» – лишнее. Поэтому сейчас я рядом с вами. – И расширенные глаза, в желтовато-карих радужных оболочках которых зарябил сквозь плетение недавно распустившихся листьев закатный свет солнца, приблизились вплотную к лицу Джанет. Но теперь ощущение того, что эти глаза должны принадлежать не человеку, а какому-то зверю, уже не испугало ее, наоборот, ей стало весело, как в детстве на качелях, когда уносишься высоко вверх. – Ваши способности не должны быть потеряны.

– Какие способности? – прошептала Джанет, всей кожей впитывая тот ровный, спокойный жар, который шел от человека, уже отошедшего от нее на несколько шагов.

– Те, о которых вы еще не знаете, но, может быть, догадываетесь.

– И что же вы мне предлагаете? – поражаясь своему, как ей показалось, чудовищному цинизму, нетерпеливо и упрямо спросила она.

Паблито отступил еще на несколько шагов, но жар от этого только усилился.

– Я предлагаю вам следовать за мной. «Куда?» – вопрос застыл на губах Джанет, и вместо него с них слетело властное своей обыденностью:

– А вы знаете, что я выхожу замуж?

– Разумеется. Но вам не потребуется много времени. Вы вернетесь. Единственное условие: вы верите мне безоговорочно.

– Иначе я не могу.

– Тогда подойдите ко мне ближе. Еще ближе. И не пугайтесь.

Правую руку Паблито положил ей на голову, а левую – на живот, и через несколько мгновений по ее телу искрящимися маленькими змейками побежали те самые токи, которые так робко и осторожно бродили в нем еще в филадельфийском аэропорту.

– Я жду вас через четыре дня в «Хитроу», – услышала она голос, позволивший себе чуть больший, чем раньше, гортанный акцент, – у стойки рейса Лондон—Конакри—Белем—Богота. Возьмите с собой самое любимое.

Путь до Боготы занимал больше суток, но Джанет, несмотря на трагедию и напряжение минувших дней, совсем не чувствовала себя усталой: проснувшиеся токи жизни бродили в ней, делая тело упругим, а мысли свободными.

Она сидела в кресле, закрыв глаза и отдаваясь уже привычному ощущению ровного тепла, исходящего от Паблито. Это тепло поддерживало непонятное самой Джанет телесное влечение к латиноамериканцу, но оно же и не давало этому смутному влечению перейти в определенный сексуальный интерес.