Уроки переносятся на завтра

- Сдавай, - любезно предложил он Атилле, чтобы полюбоваться его руками.

- Это мы живо, - обрадовался великан, поплёвывая на ладони.

Деревянными пальцами он перетасовал колоду, уронив на пол карту, и предложил соседу снять шапку. Сдал, как последний трамвайный лох.

«Посмотрим, - не стал торопиться с выводами опытный Алик. - Всяких мы здесь повидали».

Игра прошла с переменным успехом несколько кругов, и стиль гиганта начал недвусмысленно прорисовываться — блефовал он по-чёрному. Что бы ни подсовывала ему судьба, он тут же поднимал банк и пёр напролом до победного конца, заставляя осторожных студентов уступать.

Шнырь не в счет — он вообще только портил игру, то пасуя с хорошей картой на руках, то встревая в свару с какой-нибудь швалью.

«Ладно, пусть заберет этот рубль, - соглашался кореец. - И этот тоже».

Но урка нагло шёл ва-банк при каждой новой сдаче, и Алику это надоело. Когда в очередной раз Атилла поднял ставку на пятьдесят копеек, имея в активе десятку и шестёрку пик плюс никчемный бубновый валет, Алик добил и ещё прибавил рубль.

- Врёшь! - шутливо погрозил ему пальцем Атилла. - А мы вот так!

На стол легла смятая бумажная трёшка.

- Даю. И пять сверху.

- Идёт. И ещё пять.

Они остановились, когда банк вырос до сотни рубликов.

«А в нервах ему не откажешь», - поразился Алик.

- Показывай, с чем шёл.

Атилла без лишних слов выложил свои законные шестнадцать очков. Алик хмыкнул.

- Двадцать одно.

Настала короткая пауза, а потом он услышал голос Шныря:

- Я извиняюсь, где?

На столе, выложенные его собственной рукой, красовались: семь, восемь и девять — все разной масти. Он точно помнил: была трефовая дама, которая катила к любой масти, и червовый туз. И где же они теперь?

Под вздох облегчения Атилла сгрёб добычу в карман и уселся поудобнее — для следующей сдачи.

«Это как же он такое провернул? Подмена карт на своих руках — дело обычное в шулерской среде, но поменять их на чужих?!»

Самым правильным было бы уйти, небрежно бросив через плечо, что, мол, не мой сегодня день. Бывает. Но этого не произошло.

«Обидно, конечно, - поразмыслил Алик. - Но я хочу посмотреть этот фокус ещё раз. Добью то, что он скажет, и откроемся. Ещё один проигранный рубль погоды не сделает».

Он дождался момента, когда Атилла полез в гору с червовыми валетом и десяткой. Больше, чем в прошлый раз, но не против же двух тузов.

- Десять копеек сверху.

Атилла ожидаемо поддержал и пошёл в гору:

- Даю. И вот ещё сверху.

Он бросил в кучу жёлтый потрепанный целковый. Все снова паснули. Алик порылся в нагрудном кармашке и поддержал.

- Добил. Открываемся?

- Э, погоди. Как добил? - удивился Шнырь. - Ты положил рубль.

Верилось с трудом, но в банке лежала сотня, не известно как подброшенная ловкачами.

«Ах, вы мошенники!»

- Так и у тебя был рубль, - возразил он.

- Да ты что, Алик? - возмутились многочисленные свидетели. - Сотню он бросал.

Слово в карточной игре дороже расписки. Оставалась ещё робкая надежда на чудо. Он украдкой посмотрел на свои карты и увидел там полную ерунду: шесть, семь, восемь — и опять все из разных семейств.

«Слить две сотни за вечер — неслыханно. Вот теперь нужно встать и уйти».

- Не мой сегодня день.

- Пасуешь?

- Да.

- Завтра продолжим?

- Посмотрим.

Остаток ночи студенты резались с уголовниками в дурака. Без всякого интереса, если не считать анекдотов. Алик сделал вид, что уснул, но на самом деле он обдумывал условия будущего договора, отвернувшись к холодной стене.

«Вы мне — секрет фокуса. Я вам — три сотни. Нет, две. Идёт?»

Глава 33. Трения

Пока Шнырь с Атиллой зарабатывали на пропитание таким сомнительным способом, а Лёха по своему обыкновению дрых, Толян с Серегой вели серьёзный мужской разговор, прихлёбывая бледный чай за столом в прихожей. Горел тусклый ночник, намертво пригвождённый к стене, и в его свете перешёптывающиеся друзья выглядели, как заговорщики. В некотором роде так оно и было.

- Если честно, - признался Толян. - Они мне сразу показались подозрительными.

- Так уж и сразу? - не поверил Серега.

- Не подкалывай, а слушай. Не похожи они на блатных. Я на них в своей жизни насмотрелся.

- Где? Ты же в армии вроде служил, а не срок мотал.

- Да, где уж мне, - съязвил в отместку Толян. - Твоего опыта мне на занимать. Но ты сам-то вспомни батю. У него каждое второе слово — из «фени». А от этих ты что, кроме «пардон» да «извольте» слышал?

- Ну, правильно, - согласился Серега. - Они же сами сказали, что интеллигенты. Ещё в кабаке. Помнишь? Диссертация и всё такое.

- Лапша.

- И какие у тебя версии?

Толян поскрёб переносицу.

- Давай заглянем в их документы и всё узнаем.

- Шарить по карманам?

- Мы же обратно положим. Никто не заметит.

Чувствовалось, что идея эта созрела у Толяна давно, и так просто он от неё не откажется.

Он поднялся с табуретки, защёлкнул замок изнутри и, не обращая внимания на слабые Серегины протесты, похлопал по отдыхавшим на вешалке телогрейке и пальто. Во внутренних карманах оказалось то, что он искал — два красных паспорта.