Уроки практической магии

— Сюда смотри, — без паузы обратился вальяжный пассажир к Сергею. — У нее в машине сумка была. Теперь нет. Лепилы на тебя показали. Ты первый в салон жало сунул, и свистнул. А пальтуган свой, что, на радостях оставил? С бумажками. Короче. Сумку и все, что там было, отдаешь. И тогда посмотрим, на сколько тебя наказать. Нет. Значит, сейчас поедем ко мне, и разговор будет совсем другой. Понял? И не дай тебе господь, если что пропадет, — голос угрожающе понизился и вызвал у Петрова оторопь.

"Вот тебе и раз…" — мелькнула в голове бестолковая мысль. Он открыл рот, собираясь сказать, что знать не знает ни о какой сумке. Но внезапно вспомнил вычитанный прием. Для того, чтобы изменить отношение к себе, нужно представить, что ты — это не ты, а другой человек.

"Как бы ответил в такой ситуации уголовный авторитет?" — задал себе вопрос Сергей Иванович. И не смог ответить. Однако все же попытался сосредоточиться и сформировать образ, взятый из фильмов и книг.

Молчание затянулось. Хозяин, не ожидавший заминки, повернулся к бестолковому гостю.

— А тебя как зовут? — неожиданно спросил его Петров. Он неуловимо расслабился и чуть облокотился на дверь.

Мужик хлопнул глазами и рявкнул так, что обернулся заскучавший на ветродуе Петр.

— Ты что, моль? Сдурел? Да я тебе сейчас голову отверну, — он навис над негабаритным соседом.

— И что? — слегка даже скучая, как о чем-то малосущественном, поинтересовался Сергей Иванович. — Появится от этого у тебя сумарь?

— Ах ты, гнида, — возмутился незнакомец. — Петро, ну-ка… — рявкнул хозяин помощнику, от возмущения не сообразив опустить стекло. Он явно собирался воплотить угрозу в жизнь, хотя бы частично.

То, что сделал Сергей, удивило не только оппонента, но и его самого. Он легко перегнулся между сиденьями и безошибочно, словно тысячи раз проделывал это, ткнул пальцем в кнопку на торпеде. Клацнул центральный замок, блокируя салон извне. Опоздавший водила безуспешно задергал ручку, рискуя вырвать ее с мясом. А Петров уперся взглядом в лицо визави, одновременно опуская руку в карман пиджака.

— Сиди тихо. А то маслину в ливер схлопочешь, — произнес он, солидно бугря карман туго сжатым кулаком. Голос его чуть свело в хрипоту, и непонятная сила прозвучала в нем. Сила, а еще и спокойствие уверенного в себе человека.

— Ты чего, мужик? — сдулся еще мгновение назад всесильный хозяин джипа.

— Мужики в поле, пашут, — парировал Сергей и свистящим, чуть гундосым, шепотом добавил: — Попал ты, парнишок, в непонятное. Прежде, чем предъявы кидать, тему пробить нужно было. Сявка.

— Значит, так. Хочешь живым остаться? Сиди тихо. Не дергайся. А то, давай, проверь, коль не страшно? — добавил он. — Короче. Снова, и без понтов. Что за вопрос? Зачем? По порядку.

Что уж почудилось пробовавшему баланды слушателю в его словах, не известно, только гонор уступил место вполне мирной речи.

— Верка, со мной жила. Ну, баба. Вчера психанула. Сказала, что мол, уходит. Прыгнула в машину и по газам. Я хотел остановить, она про какие-то бумажки вякать стала. В сумке. Потом на трассе в столб влетела. А сумки нет. Я спросил, сказали — вытаскивал ее один мужик, — рассказчик сбился и мгновенно поправился: — Типа, человек какой-то. А тут — пальто. Вот, я и решил.

— Решил, значит, по-легкому?.. — не забывая держать на виду засунутую в карман руку, констатировал Петров. — Пацану скажи, пусть утихнет, а то уже кипятком льет, — заметил Сергей прыжки взволнованного телохранителя. — И "волын" пусть спрячет.

"А ведь это не просто манера говорить и внешнее подобие. Изменилось все естество, — сообразил Сергей, прислушиваясь к себе. Никакого сомнения, будь у нового Петрова в руке оружие, автовладельцу пришлось бы совсем худо.

— А то? — дернул щекой, изобразив недобрую усмешку. — Учить за наезд — святое дело. Я ему что, по жизни, терпила?" — всколыхнулась в нем волна решительности и веселой злости.

— Сейчас мы тебя, суслик, делать будем, — ласково сказал он, обращаясь к спутнику.

— Ствол есть? — Петров сноровисто хлопнул сломленного его напором собеседника. Ловко выдернул из наплечной кобуры бандюгана вороненую игрушку. Щелкнул предохранителем и передернул затвор.

— Чего ж ты? Оружие носишь, а в нужный момент и забыл? Эх ты, фуфел, — разочарованно протянул он.

— Значит, так. Я с тебя за наезд имею. Поэтому, не спеша, не торопясь, гомонок достал и сюда, — ткнул Петров пальцем в белоснежную кожу сидения.

Когда на свет появился роскошный бумажник с монограммой, он сгреб его в карман и продолжил:

— Что там за "сумарек" я не знаю. Мне твои дела краем Но, если тебе без них совсем край, найти могу. Не за так, конечно. Цену после скажу, когда разберусь, что, да как.

— Ну? Будем искать? Или ты сам? А за деньги не обессудь. Должен понимать, мне такой косяк прощать не по понятию. После такой предъявы мне тебя или наглушняк валить, или… Надеюсь, понимаешь?

— Вижу, сообразил, — Петров нагонял непонятного, обрабатывая собственника, примиряя его с потерей наличности.