Уроки счастья от тех, кто умеет жить несмотря ни на что

Казалось бы – вот он, момент славы! Начальство поначалу было в восторге, еще бы, ведь в их провинциальном НИИ сделали то, что не смогли сделать ни в Москве, ни за границей. Федоров провел еще несколько успешных операций, а потом… из столицы пришел запрет проводить «эксперименты на людях». Письма, обращения во всевозможные инстанции, попытки объяснить, что оперируют только тех пациентов, которым другими методами помочь невозможно, не помогали. В Минздраве было слишком много тех, кому не понравился успех слишком молодого и никому не известного чебоксарского выскочки. Влиятельные чиновники и корифеи от медицины официально предостерегли коллег от использования «сомнительного федоровского метода», а самого его, чтобы перестал надоедать своими жалобами, «сослали» в длительную командировку в Ташкент. Вернувшись, он обнаружил, что все его кролики передохли, а самого его попытались научить уму-разуму на партбюро. А когда не получилось – просто уволили.

Это был не особо разумный поступок: Федоров сдаваться не собирался, да и работа его имела слишком большой резонанс, поэтому его имя было многим известно. А увольнение лишь подтолкнуло его к более активным действиям. В Москве он познакомился с известным журналистом Анатолием Аграновским, у которого были очень большие связи. К нему Святослав Федоров и обратился за помощью. Аграновский поговорил с ним, потом позвонил заместителю министра здравоохранения, и через несколько дней Федорова восстановили на прежней работе с оплатой всех дней вынужденного отсутствия, а директора обязали не мешать ему.

Но конечно, в Чебоксарах после всего произошедшего он оставаться не собирался, тем более, что его как раз вовремя пригласили возглавить кафедру глазных болезней Архангельского медицинского института, где обещали создать все условия, чтобы он мог продолжать свои исследования.

...

Работа мне не в тягость: я – существо творческое, я себя ощущаю художником. Я как будто рисую картины и наслаждаюсь ими; только вместо картин у меня другое: сделанные мною дела. Их много!

В Архангельске Федоров наконец-то смог развернуться в полную силу, насколько это вообще было возможно в советских реалиях. У него сложился коллектив единомышленников, вместе с которыми он организовал небольшую клинику по имплантации искусственного хрусталика. Он занимался разработкой более качественных материалов для производства хрусталиков и много оперировал. В 1963 году он начал имплантировать в глаз лучший в мире искусственный хрусталик со зрачковым креплением. Причем эти линзы они по-прежнему делали сами, кустарным способом, нагревая пластмассу на электроплитке, а во время операции использовали нитки из женских капроновых чулок.

Параллельно Федоров занимался и другими разработками, например, первым стал использовать жидкий силикон при отслойках сетчатки. А еще он разработал модель операционного стола, и офтальмологи с тех пор стали оперировать сидя, держа руки на специальных подлокотниках. До этого им приходилось делать операции стоя, а руками опираться на лицо пациента.

В 1966 году на симпозиумах катарактальной хирургии в Нидерландах и в Англии Федорова приняли в члены Общества Международного клуба интраокулярных имплантологов. Слава его росла, но… в Советском Союзе международное признание лишь добавляло ему врагов. Многие офтальмологи настолько в штыки воспринимали одно его имя, что не желали даже знакомиться с его методами. В 1965 году его клинику даже чуть не закрыли, спасло лишь новое вмешательство Аграновского, переговорившего с нужными людьми и напечатавшего в «Известиях» статью «Открытие доктора Федорова». А постепенно и враждебно настроенные коллеги сдавали свои позиции – число вылеченных от слепоты людей росло, и их уже трудно было не замечать.

Но растущая популярность сыграла с клиникой злую шутку – люди приезжали в Архангельск со всех концов страны, а условий для того чтобы вылечить их всех, попросту не было. Ведь что у Федорова и его помощников имелось в наличии? Крохотная лаборатория и самодельное оборудование – вот и все, что можно было устроить на голом энтузиазме. А больные этого, конечно, не понимали и писали жалобы, что условия в клинике возмутительные. Федоров стал задумываться о том, чтобы перебраться в более крупный город, где имеется подходящий завод, на котором можно производить линзы промышленным способом. Сначала выбор пал на Киев, где директор клиники собирался на пенсию и хотел видеть своим преемником Федорова. Но по повелению Брежнева в Киев была переведена профессор Шлопак, когда-то доставшая соринку из его глаза. Пришлось искать другие варианты.