Уроки сектоведения. Часть 1.

Впрочем, надо полагать, что Рерих и не рассчитывала всерьез на то, что ее последователи начнут изучать христианство по упомянутым ею святым авторам, а не по Блаватской или Безант. Поэтому непотревоженной остается оккультная совесть современных рериховцев, когда в своем журнале они обругивают того, кого Елена Рерих превозносила: “Когда Афанасий выдвинул идею о тождестве Бога-Отца и Бога-Сына,.. тогда был вбит последний гвоздь в крышку гроба, в котором упокоили знание и настоящее духовное учение”{1303}. Была нужда маскировать оккультизм под святоотеческое богословие — теософы это делали. После Архиерейского Собора настала пора более внятных речей — и те христиане древности, чьи имена “Махатмы” выдвигали в качестве своих наставников, все-таки оказались врагами.

В каждом из своих святых и в своем соборном целом Церковь, по просвещенному мнению Елены Рерих, не приняла “радикальное и даже прямо революционное ядро моральной части учения Христова”{1304}.

Но нельзя ли конкретнее: какие нравственные нормы были выброшены из Евангелия, какие исчезли из церковных проповедей и когда? В проповедях мучеников? Златоуста? Максима Исповедника? Патриарха Тихона? Какие нравственные высоты она нашла в апокрифах и у гностиков? Неужто у гностиков была более строгая мораль, чем у христиан первых веков или у монахов веков последующих?[348] Даже Плотин не удерживается, чтобы не обвинить гностиков в низком уровне морали и подверженности страстям{1305}.

Впрочем, однажды Е. Рерих все же уточнила – какая из заповедей Христа, по ее разумению, была подменена в церковном учении.

«Заповеданное «прощение врагов», будучи лишенным своего противоположения – мужества – превратилось в жалкое непротивление. Много таких кощунственных искажений великих Заветов»{1306}. «Как поступал Сам Христос? Не изгонял ли Он плетью торгующих в Храме? И как сурово обличал Он фарисеев и книжников! Будем ли мы упрекать Его в противоречии самому себе, понимая Его слова "прощайте врагам вашим" как непротивление злу? Нет, пора осветить Учение Христа в его истинном смысле, а не в навязанном нам узком церковном толковании»{1307}.

Пора, ой пора, Елена Ивановна! Только если и в самом деле сопоставлять Учение Христа и его «церковное толкование», то придется сказать, что Е. Рерих просто спутала православие с толстовством. Нет в православии никакого «непротивления злу». Будь оно иначе – не пришлось бы теософам обвинять христиан в «преследованиях инаковерующих», «крестовых походах» и «инквизиции». О том, что Церковь не согласна с толстовской проповедью «непротивления», было известно любому читающему человеку дореволюционной России… Значит, опять приходится константировать, что Е. Рерих в своем антицерковном запале готова забывать очевидные и общеизвестные вещи – лишь бы уязвить побольнее Православие…

Елена Блаватская безапелляционно пишет: “Различия между религиозными догмами были придуманы не святыми, но преисполненными грехами смертными”{1308}. Но какую “средневековую догму” может привести Елена Блаватская или ее нынешние последователи, у истоков которой не стояли бы Святые, которая не была бы оплачена кровью и слезами утверждавших ее подвижников?

Теософы часто пишут о том, что церковное христианство и его вероучение порождено “корыстью” духовенства (“Мы именно почитатели Учения Христа, но не позднейшего христианства, ибо одно от духа, другое от человеческого корыстия”{1309}).

А вот уже другой интересный вопрос: что это за корысть породила православие (то, что Рерих называет “христианские догмы”)? Вот, например, св. Афанасий Александрийский, из 47 лет епископства 20 лет проведший в шести ссылках за проповедь главной христианской “догмы” — Трехличностного Бога — корыстен?! Корыстен Василий Великий, чье тело после чрезмерных аскетических подвигов в молодости затем тихо и быстро угасало, но чей дух и ум отстаивали Троицу? Корыстен Григорий Богослов, ради церковного мира отказавшийся от константинопольского престола и даже в родном городе попросивший избрать другого епископа вместо него?!

Но именно эти люди и явились творцами православного догматического богословия...

А если от дней древних перенестись в дни нынешние, то позволю я и о себе спросить: какая корысть, например, движет мною в этой полемике с идеологией синкретизма? Неужели чисто по-человечески мне не легче было бы сказать: все пути равны? Но то, что я знаю и внутренне пережил в христианстве, не позволяет мне делать столь безответственные заявления... А с точки зрения моего общественного статуса или богатства — заявление о моем признании теософии принесло бы мне кучу денег и популярность. Я же ведь понимаю, чего ждет от меня аудитория, каким словам она будет аплодировать, а за какие будет ругать. Неужели я не понимаю, что через день после того, как я скажу: “все религии равно хороши” — мне позвонят из Останкино и вежливо поинтересуются: “отец Андрей, а не хотели бы Вы возглавить регулярную передачу “Третий глаз-восьмое чувство?”?