Уроки соблазнения в… автобусе

Он, тяжело дыша, подтягивает меня максимально близко и, немного подразнив половые губки своей головкой, мягко входит во влажную плоть. Усиленный толчок. Чпок. И я уже не девственница. Больно. Ну, уши прокалывать в тринадцать лет было больнее.

– Больно? – встревоженно спрашивает он, заметив, как я застонала. Отрицательно машу головой и начинаю двигать бёдрами. Терплю сладкую боль, наблюдая, как напрягаются его скулы от удовольствия.

Закрывая глаза, отдаюсь этому чудесному чувству близости с моим любимым. Его рука шарит у меня под футболкой, поглаживая обнаженную грудь и лаская соски, усиливая приятные ощущения. Меня словно затягивает водоворот на дно океана, и я чувствую, что приближаюсь к самому пику. Ещё немного! И! Тум! Меня словно на гейзере выносит на поверхность, а Никита, хрипло постанывая, кончает мне на живот, едва успевая вытащить свой член. Громкий стон вырывается из моей груди. Это было чудесно!

– Кать? – слышу я сонный голос Вероники. – Ты одна?

Я в панике прячу Никиту под одеяло.

– Да… – хрипло и всё ещё тяжело дыша отвечаю я.

– Дрочи, пожалуйста, чуть тише! – недовольно бурчит она, а мы с Никитой едва сдерживаемся, чтобы не расхохотаться.

**** Настя

Странная штука – время. Бывает, проходит неделя или даже месяц, а события, которые произошли за весь этот период, с лёгкостью можно описать одним лишь словом – всякая херня. Ну ладно, двумя словами. А бывает, проходит всего два дня, а кажется, что за всю жизнь столько эмоций никогда не испытывал.

Человек, который был мне безразличен, теперь только одним своим взглядом вызывает во мне ураган чувств. Я схожу с ума и не знаю, как мне себя вести. Я не знаю, что мне говорить. Поэтому вот уже минут двадцать мы едем молча. Он внимательно следит за дорогой, а я незаметно за ним наблюдаю. Фары встречных машин время от времени бросают желтоватый свет на его мужественное лицо. Если бы я могла рисовать, я обязательно попросила бы его мне попозировать. Желательно голым. Гы-гы-гы.

– Ты чего смеёшься? – спрашивает он, на секунду отрывая взгляд от дороги.

– Эм-м… Я? Да нет… вам показалось, – отвечаю сдавленно я, краснея от смущения.

Он ещё раз окидывает меня непонимающим взглядом и, вздыхая, возвращает внимание к дороге. А я чувствую себя полной дурой. Отворачиваюсь и с грустью смотрю в окно. Что я вообще здесь делаю? Почему он со мной так возится? Зачем я ему? Ничего не умеющая малолетка! Ну вот. Сама себя накрутила, сама сижу и чуть не плачу. Дура дурой! Смахиваю слезинку и шмыгаю носом.

– Ты что? Плачешь? – встревоженно спрашивает он, а я, испуганно застыв, смотрю в окно. – Настя. Что случилось?

– Ничего… – отвечаю голосом побитого солдата. Влюбилась я без памяти! Вот что случилось! А так ничего.

– Повернись, – требует он мягко, но настойчиво. Я нехотя поворачиваюсь, а он внимательно разглядывает мои красноватые глаза и слегка распухшие веки. В его глазах явно читается непонимание.

– Дорога! – вскрикиваю я, замечая, что нас неуклонно тянет на встречную полосу. Данил Гореводителевич, вздрагивая, возвращает машину в нужное положение.

Спустя пять минут молчаливой езды мы паркуемся возле высоких кованых ворот.

– Я не понимаю, – с трудом произношу я. После затяжного молчания или переизбытка чувств мне тяжело говорить.

– Что ты не понимаешь? – спрашивает он, отстёгивая ремень безопасности и поворачиваясь ко мне.

– Зачем всё это… Почему вы со мной так возитесь… Зачем это вам? – тихо спрашиваю я, делая особый акцент на слове «Вам».

Он шумно вздыхает. Молчит. А потом тихо отвечает:

– Я не знаю…

Его неопределённость словно железная когтистая лапа сжимает мою грудь, вырывая сердце, заполняя всё естество пустотой. Я горько улыбаюсь сама себе, даже не глядя в его сторону. А что я, собственно, хотела? Чтобы учитель признался в любви своей ученице, чтобы такой классный парень сказал, что любит невыразительную закомплексованную личность? Опомнись, Настя! Пора бы окунуться в этот чан с жестокой реальностью. Открыть глаза и перестать мечтать!

Я молчу. От душевной боли даже скулы на лице сводит. Изо всех сил пытаюсь сдерживать слёзы. Тишина рвёт барабанные перепонки, я больше не могу выдерживать это! Быть рядом с ним просто невыносимо.

Дрожащими руками я отстёгиваю свой ремень безопасности и, с трудом нащупав ручку, открываю дверь. Меня всю трясёт, когда я выхожу. Прохладный ветерок щекочет помокревшие щеки. Я ухожу, не оборачиваясь. Я иду, не зная куда. Мне всё равно, смотрит ли он мне вслед. Есть ли в его взгляде болезненное «прости» за то, что не смог полюбить тебя. Или немое разочарование в том, что я не смогла с лёгкостью принять горькую правду.

Я медленно перебираю ногами, шаркая по мелкой гальке. Вижу вдалеке на парковке наш школьный автобус сдаёт задним ходом, собираясь уезжать. Мне нужно лишь небольшое усилие для того, чтобы догнать его и успеть уехать со всеми. Зайти внутрь и сесть рядом с Катей. Я безумно не хочу отвечать на её расспросы, не хочу вообще говорить что-либо. Я вообще не хочу ничего делать. Может, я даже брошу школу. Не хочу видеть его безразличное лицо. И бежать не хочу…