Уроки умелых обезьян

Так, что мне надо еще раз как следует всем объяснить. И вот, что я понял, что мы уедем, а после нас не только вертолет останется тут, а еще этот пфуй!

Потому, что бы осталось больше хорошего и полезного, вот я и вожусь с ней. Она хоть и умница и красавица, а уже ухватила и вовсе не то, чему учу ее я, а тому, что все дети в садике умудряются расслышать и запоминать. А ведь она же учительница! Хотя такого русского слова, и не такого, как это сы, ей так же не выговорить, слава Богу. И потому, ну какая она учительница русского языка без этого, не русского, самого русского слова?

— Тосе мне усительница, русского ясыка!

Но в работе они молодцы, правда, все время пытаются меня обхитрить.

Вот и сейчас, все показал, рассказал и для убедительности даже сам приклепал.

— Вот усильте, еще вот так и приклепать! Понятно? — Головой кивают, а ведь и не разберешь? Понятно или не понятно, но посмотрим на них.

Через полчаса зовут.

— Сора! — Радостно коверкая мое имя, сообщает очередной Минх. — Ну, как?

Ругать их нельзя, особенно до обеда. После обеда, когда они раздобреют, то с ними можно и по строже. Но время еще до обеда и потому, ничего не говоря, сам беру усиливающий уголок, сверлю, бью первую заклепку, а потом, вижу, как тот Минх раскрывая глаза, смотрит, то на меня, то на то, что я проделываю. Особенно на то, как я, прикладывая более длинный уголок, и уже им этот новый подравниваю в единую линию с остальными, уже приклепанными уголками. Теперь все сверлю и клепаю окончательно. Минх сидит и молчит. Обиделся! Я ни слова не говорю, пока все проделываю. Закончил и говорю.

— Ну, что, оцени! Как я работаю?

Минх кряхтит, сопит, а потом говорит.

— Ну, сто ты все, смотри я такой?

— Ты ведь мне не говорил, сто надо вот так, и потому я криво прикрепил.

Пробую возражать, а тут и вся их братва подлезает. Ну, как же? Теперь будет представление для них! Но во время понимаю и делаю вид, что ничего кривого не замечаю. Говорю опять, обращаясь уже к ним.

— Вот, скажите, где тут красивее?

Они хитрецы.

— А кто это крепил, ты? — И показывают на уголок, что прикреплен криво.

Я понимаю их замысел и, разрушая его, говорю.

— Это крепил тот, кто вчера много пива пил! А у нас как говорят?

— Хочешь пива? Будешь писать криво!

Они сосредоточенно, все вместе переводят, а потом, уяснив, что же я имел в виду, хохочут!

— Жорка! А ты видно пил из другой бутылки! Потому, что Минх, ты знаешь, вчера очень много пива пил. И тебе не хватило! Он все выпил!

— Вот смотри, он как на борту вертолета написал!

И уже все радостно, с облегчением смеются, и друг дружке пересказывают очередное происшествие с уголком.

Но, к слову сказать, работают они отлично. Упорно и настойчиво, все время стараются сделать лучше, но не всегда это у них получается. И тогда они зовут меня. Обступят и ждут, напряженно переглядываясь, что я им скажу. А я ничего об этом никогда не говорю, а что-то новенькое и с шуткой расскажу. Это им очень нравиться и они потом довольные еще долго подначивают, незадачливого исполнителя. Взрослые уже, а ведут себя, слово дети малые! Ей, Богу!

Администрация решила сделать нам подарок и построила туалет с душем. Я пробовал посмотреть, как они это делают, но меня туда не пустили. Наконец они закончили и позвали меня принять этот объект. Вхожу и сразу же вижу, что все сделано по-вьетнамски. Посредине пола торчит стульчак, ничем не отгороженный, а вокруг, по стенам, стойки с душами.

— Ну и как? Как нам теперь этим всем пользоваться?

Они не поймут о чем это я. Начинаю им объяснять, что надо было стульчак у стены поставить, огородить, а уже после, от него отступив, душ ставить.

— Ведь, если я сяду, а ты начнешь мыться, то ты на меня будешь все время воду лить. Ты понял? — Говорю и вижу, что строитель ни в коем случаи не хочет соглашаться.

Нет, думаю. Уступать нельзя. Это как с нашими деньгами получится. Они чего еще доброго загордятся этой стройкой, а потом скажут, что и вертолет они сами построили. Нет! Раз напортачили, то пусть исправляют! Все, так и решаю! Никаких им поблажек, где они дали промах без моего участия.

Туалетный скандал поднялся и дошел до начальства. Приехал господин Ан, главный инженер. Собрались вокруг нас и все очень недовольные. Что, мол, я, Жорка выпендриваюсь и чуть ли не золотые унитазы для себя прошу. Мне не удается их переубедить, и я поступаю так.

— Ан! Идем вместе и испытаем вашу постройку. Идет?

Вижу, что все соглашаются, после того, когда им Ан перевел. Заходим и я говорю.

— Ан, ты садись на стульчак и сиди, а я стану душ принимать. Только ты сиди. Хорошо. Как будто бы ты, как мы, в самом деле, что-то съел не хорошее.

Ан уселся с недовольным видом. Сел, ноги расставил. А я, как ни в чем не бывало, раздеваюсь, беру душ и включаю.

Через минуту Ан вылетает из туалета и орет на строителя. Я выглядываю и вижу, как он резко жестикулируя, показывает ему свою мокрую одежду. Все молчат и смотрят на меня, как я, одетый в сухую одежду выхожу из душа, вытирая волосы полотенцем.