Уроки вежливости для адвоката

Глаза скрыли очки, шею змеями охватили цепочки, а губы заалели красной помадой. Это была я и не я одновременно. Кристина точно знала, как мне нужно встать, куда посмотреть и о чём подумать, чтобы она могла создать нечто шедевральное.

Я настолько зарядилась энергией и удовольствием, фонтанирующими от Державиной, что ещё долго не могла прийти в себя. Подобное мне давали, пожалуй, только гонки — эту головокружительную смесь адреналина, упоения и наслаждения с острой перчинкой риска.

Вопреки своим принципам, Кристина показала мне отобранные ею снимки. Реакция не заставила себя ждать: листая кадры, я сглотнула и посочувствовала Державину. Да это же чистый секс! Показная скромность перемежалась с маняще прогнутой спинкой, призывно приоткрытыми губами. Взгляд цеплялся за красиво очерченную грудь, дающую простор для воображения. Ни грамма пошлости, сплошная эротика.

На одной фотографии я засмотрелась на свой воистину кошачий взгляд. Композиция кадра ненавязчиво намекала, чем стоит любоваться: элегантно выпирающая ключица притягивала всё внимание на себя. Плетение цепочек спускалось по шее вниз, отчего взгляд послушно скользил по этой золотистой дорожке и… кадр обрезался. Смотрящий знал — продолжи его и увидишь нечто более откровенное, и в этой недосказанности и молчаливом намекающем обещании был самый смак.

— Ох, Женька, — облизнулась Державина, — помяни моё слово. Братец примчится в Екб первым же рейсом, когда хотя бы один кадр окажется перед его глазами. Дай-ка мне минут двадцать…

— Что ты задумала? — смывая макияж, спросила у блондинки.

— Экспресс-обработка, — злорадствовала девушка. — Ой, Солнцева, я тебя обожаю — никакой ретуши почти не надо, ты и так конфетка.

Как раз к тому моменту, когда я отмылась от всей красоты и переоделась в свою одежду, Кристина закончила ваять волшебство.

— Вот и всё, дорогуша, — она довольно прищурилась и потянулась. — Засекаем время.

— Ты же не…? — я уставилась на Державину в искреннем изумлении.

— Именно! — она широко улыбнулась и тут же прикусила губу, поиграв бровями. — Гляди! — она сунула мне под нос свой смартфон. На экране была открыта переписка с Максимом. Последнее отправленное сообщение — две самые удавшиеся фотографии с фотосета, которые так и кричали: «Хочешь меня?». Одна серая галочка статуса сообщения сменилась на две синие. Прочитано. Он их увидел! Не знаю почему, но от нахлынувшего на меня адреналина я задрожала.

Кристина забрала телефон и, что-то напечатав, вновь показала мне экран. Добавилось ещё одно сообщение: «Гляди, какая у тебя сладкая девочка. Теперь я понимаю, почему ты в неё втюрился, братец. Смотри, как бы такую малышку не прибрали к рукам, пока ты на югах прохлаждаешься».

— Кристина! — я задохнулась от возмущения. — Удали сейчас же!

— А всё, раньше надо было, — она пожала плечами и смешно выпятила губы. — Он уже прочитал. О, что-то пишет! — она чуть ли не ручки довольно потирала.

— Покажи!

— Не-е-ет, — расхохоталась Державина. — Тебе такое нельзя читать. Ты ещё маленькая. Всё, Солнцева, погнали по домам. Мне не терпится отшлифовать кадры.

Собственно, спорить с ней оказалось бесполезно. Уже вернувшись в квартиру Максима и вновь обретя трезвую голову, я пришла к выводу, что фотки-фотками, но не пойдёт же Макс на поводу у сестрицы. Он же взрослый здравомыслящий человек, у которого, к тому же, полно неоконченных дел. В то, что он сорвётся раньше время из-за какой-то фотографии, бросив «КубАгроВек», я не верила. А зря. Максима Алексеевича Державина я недооценила. Очень недооценила.

Глава 19

Посреди ночи я проснулась от лёгких, едва ощутимых прикосновений и поцелуев. Сперва, ощущая их сквозь дрёму, льнула к ласкающим рукам и губам, не разделяя сновидение и реальность, приняв их за игры воображения. А затем… затем пришло осознание. Резко распахнула глаза и тут же встретилась с жарким взглядом Максима.

— Ну привет, малышка, — протянул он издевательски, видимо пародируя сообщение Кристины.

— А как ты… тут? — сонно нахмурилась. Нет, приятно, конечно, видеть Державина, который здесь точно быть не должен ещё как минимум несколько суток, но будить меня… верх наглости!

— Первый же рейс до Екатеринбурга… знаешь, Женя, я крайне редко поддаюсь на провокации моей сестры, но в этот раз она перешла все границы, — Максим погладил меня костяшкой пальцев по щеке и медленно повёл руку ниже — по скуле, шее и ключице, пока не дошёл до преграды в виде одеяла.

Разгадав его злодейские намерения, не сплоховала — тут же вцепилась в свою защиту и натянула одеяло практически до носа.

— Я тебя, конечно, люблю и всё такое, — торопливо пробурчала, борясь с тем, чтобы не зевнуть, — но давай спать, а? Мне, — взглянула на настенные часы, — вставать через несколько часов. Будь паинькой и не бузи.

— М-да, Солнцева, — Державин усмехнулся и покачал головой, — не такую встречу я себе представлял.