Уроки вежливости для адвоката

— Макс, ты серьёзно? Мы в принципе не разговаривали с тобой о прошлом.

Он мрачно усмехнулся:

— Твоя правда.

— Только не говори, что ревнуешь, — кажется, эта фраза уже звучала серьёзно, только из уст Максима.

— Ревную, — не стал скрывать Державин. — У тебя очень громкий динамик на телефоне.

— И что тебя смутило? — устало вздохнула.

— Слащавый голос этого хлыща и его обращение к тебе.

Не сдержала смешок.

— Господи, Макс, давай мы не будем опускаться до ревности к каждому мужику.

— Я не дурак, Жень. А ещё по голосу прекрасно слышно, как он относится к тебе. С Зориным я оказался прав.

Почему-то этот разговор вывел меня из себя. Наверное, потому что у меня в душе, наконец, дозрела ревность, вызванная тем видео с Полиной. Напиталась, набрала силу, вскормленная моим молчанием и сомнениями. А ещё встреча с Кирой и разговор с ней…

Немудрено, что я вспылила.

— Слушай, разберись сначала со своими бабами, — едко бросила и развернулась на пятках, собираясь пойти проветриться. Впрочем, Максим не дал — схватил за руку, остановив.

— Что ты имеешь в виду? — требовательно произнёс Державин.

Уставилась на него с таким выражением, что не оставалось сомнений: я в бешенстве.

— Полина, — начала перечислять я, демонстративно загибая пальцы на руке, — Кира… Может ещё кто есть в этом длинном списке.

Стоило мне только произнести первое имя, как Державин вдруг напрягся ещё больше.

— Откуда ты знаешь про Полину? — ну да, про Киру-то он в моём присутствии говорил.

— Имела с ней весьма занятный разговор, — фыркнула. — И видео такое же занятное смотрела, — каюсь, вторая фраза должна была остаться непроизнесённой, но Остапа понесло.

Державин грубо выругался и отпустил меня — достал свой телефон из кармана и, что-то включив, сунул мне.

— На, смотри.

Я замотала головой, не собираясь повторно наблюдать за этим зрелищем — на дисплее высветилась то самое видео, с камер наблюдения.

— А я сказал, смотри. И слушай. До конца. — Спокойно процедил Максим и не дал мне отвернуться.

Напоследок бросив ему вызов глазами: «Хочешь, чтобы я смотрела на это? Ну хорошо!», уставилась на экран. Картинка была той же. Коридор. Максим и Полина. Вот только на прижатой к стене рыжей всё и кончилось.

— Поля, шла бы ты… домой.

— Что?

— Порезвились и хватит. Ищи себе нового хахаля.

Звук эти камеры записали воистину прекрасный.

На моменте, когда Державин рывком отпустил девушку и пошёл прочь, я невольно выдохнула.

— Ты ублюдок, Державин!

— Ты только это поняла?

После этого момента коридор опустел.

— Что тебе ещё она говорила? — Максим выключил телефон. — Я знал, что она просто так от меня не отвяжется, но не отнёсся к этому серьёзно. Недооценил её, — он хмыкнул.

— А Кира? — тихо спросила я, не могла не спросить.

— Ты сама всё слышала. Да, нравилась, да, ухаживал. Затем она перестала быть мне интересна, а Воронцов взял её в оборот. На этом всё и закончилось. Женя, мне не нужны другие бабы. Не заводят, представляешь?

Мы смотрели друг другу в глаза, ведя немую борьбу.

— Зачем ты отчитываешься передо мной? — фраза вырвалась раньше, чем я захлопнула рот.

Державин заскрипел зубами и медленно выдохнул.

— Потому что я люблю тебя, Солнцева.

Бум.

Это я вдруг чётко расслышала своё сердцебиение.

Бум. Бум. Бум.

В ушах запульсировало, словно я нырнула на глубину.

Нет, конечно, я хотела услышать эти слова, но реально не ждала, что Максим их скажет. И сейчас растерялась.

— Нам будет сложно, — каким образом фраза «а я люблю тебя» трансформировалась… в это?!

— Никто и не говорил, что будет легко, — с улыбкой отозвался он. — Иди ко мне.

Лучшее решение назревающей проблемы оказалось банальным — разговор. Не держать в себе. Озвучить, чтобы развеять сомнения, чтобы поделиться переживаниями.

Правда в том, что я держала всё в себе, привыкнув быть сильной и самостоятельно справляться с трудностями. Молча делать выводы. И это так, чёрт побери, по-мужски.

Я лежала с закрытыми глазами, прижавшись к горячей груди Державина. Максим лениво гладил меня по скуле, перебирал пряди волос. Вопрос с Лёнчиком решился так же, как и с Полиной. Я сказала правду. А ещё я дала понять, что ревновать к Шмелёву бессмысленно, нас больше ничего не связывает. Правда и тут Максим умудрился схохмить, сказанув что-то в духе: «И тут у меня был гипотетический соперник-юрист»… Ошибочка, Максим. Никакой он тебе не соперник, потому что ты в тысячу раз лучше.

На душе было легко, по телу ещё пробегали отголоски волны удовольствия, и я вновь ощущала себя самым счастливым человеком в мире. Оставалось дело лишь за малым — доехать этап до конца.

Неизвестно, что поспособствовало больше всего: наладившаяся погода или признание в любви. Но как бы то ни было, второй круг этапа мы проехали лучше, чем я могла представить. Чётко соблюдали тайминг на нескоростных участках и мчали быстрее ветра на свободных. И в итоге вошли в тройку лидеров.