Уроки влюбленного лорда

Шона остановила на нем взгляд. Ее глаза метали молнии.

— Может, сначала мне позволят ответить? В конце концов, разговор идет обо мне.

Если Коналлу иногда и хотелось, чтобы она придержала язык, то этот момент сейчас настал.

— Если в этом есть необходимость.

Шона сложила на коленях руки и обратилась к Дункану:

— Благодарю, что хотите выполнить договор, заключенный с моим отцом. Но теперь, когда его нет, договор не налагает на меня обязательств. Как вы сказали, я совершеннолетняя и могу выйти замуж за того, за кого пожелаю.

Дункан широко улыбнулся:

— Да, милая, можете. Но прежде чем откажете моему сыну, должны знать, что, став его женой, сделаетесь самой богатой женщиной в Росшире, Кромартишире и Инвернессшире, вместе взятых. Я владею сотнями тысяч акров земли. Хозяйствами, фермами… даже несколькими деревнями, носящими мое имя. Замки, кареты, платья… все, что угодно, будет в вашем распоряжении. А Брэндаб, — сказал Дункан, похлопав сына по спине, — только что получил место в Шотландском совете и будет одним из самых молодых людей, удостоенных такой чести. Поверьте моим словам, в ближайшие годы он станет одним из вождей Шотландии. К тому же он красив. Как и его отец.

В ответ на добродушную шутку Дункана Шона улыбнулась.

Но Коналлу шутка не понравилась.

— Я мог бы говорить о сыне без остановки, — продолжил Дункан. — Я горжусь им. Но мне бы хотелось, чтобы вы узнали его, как знаю его я. Чтобы приняли его ухаживания и узнали, какой хороший муж может из него получиться. — Дункан заговорщически наклонился вперед. — К тому же, девочка, ты из Северного нагорья, а не из низины. Это не твое место. Здесь все равно что в Северной Англии. Ты должна вернуться к сладким травам Россшира, к земле, что родила твоего отца и всех предков. Если не хочешь сделать это ради Брэндаба, сделай во имя памяти своего отца.

Коналл мог присягнуть на Библии архиепископа Кентерберийского, что все, произнесенное этим человеком, было ложью. Но опять же говорили не факты, а внутренний голос. И этот голос он только сейчас начинал понимать.

— Джентльмены, — вмешался Коналл, — как врач дамы, я должен потребовать, чтобы вы дали ей возможность отдохнуть. Вчера она неудачно упала, и я должен немедленно заняться ее травмой.

Дункан стрельнул в него испепеляющим взглядом:

— А не потому ли она упала, что перетрудилась? Женщины слишком нежные существа, чтобы служить в управляющих.

Шона не позволила Коналлу ответить:

— Это ложь! Я служу управляющей с момента увольнения Хартоппа и прекрасно справляюсь со своими обязанностями. Можете сами его спросить. Более того, некоторые из арендаторов с нами уже рассчитались, чего Хартопп никогда бы не смог добиться, несмотря на все свои угрозы и устрашения.

— Мои извинения, мисс Шона. Я не говорил, что вы не можете работать. Я хотел сказать, что такая леди, как вы, должна пользоваться богатством поместья, а не создавать его.

Брэндаб повернулся к Коналлу.

— Это напомнило мне кое‑что еще, о чем говорил нам мистер Хартопп. Он сказал, что ваше имение переживает тяжелые времена. Что предыдущий хозяин, ваш дядя Макрат, чуть не довел его до банкротства и после его смерти арендаторы были брошены на произвол судьбы.

Коналл испытал прилив гнева.

— Это неслыханно, Хартопп! Вы не имели права обсуждать мои дела с посторонними!

Брэндаб поднял руку, всем своим видом выражая самоуверенность, столь присущую людям чуть старше двадцати лет.

— Может, вас обрадует то, что он это сделал, милорд Балленкрифф. Потому что у меня есть предложение, которое, надеюсь, вас обрадует. Зная, что у вас нет опыта управления таким большим имением, я готов купить у вас эту землю.

— Что?

— Хартопп сказал, что это стоящее вложение для тех, кто знает, что с ним делать. В отличие от отца я предпочитаю не ограничивать свое проживание Северным нагорьем. Было бы неплохо иметь дом в Дамфрисшире. Когда я увидел Балленкрифф собственными глазами, он мне понравился. — Когда Коналл промолчал, Брэндаб продолжил: — И переживать за своих слуг вам тоже не придется. Я оставлю их всех. И ваших арендаторов. И ваших учениц, — добавил он, кивнув в сторону Шоны. — Назовите свою цену.

Дункан наклонился, поставив локоть на колено. От него веяло высокомерием.

— Это достаточно внятно, на ваш взгляд, сформулировано?

С каждым моментом подозрительность Коналла относительно намерений мужчин усиливалась. Он был готов биться об заклад, поставив на кон собственную жизнь, что эти люди затевают что‑то нехорошее. Но пока не мог догадаться об их мотивах. Как бы то ни было, он не мог избавиться от тошнотворного чувства, что непрошеные гости несли с собой беду.

— Балленкрифф не продается, джентльмены. Возможно, я еще не вполне познал все тонкости управления поместьем, но опыт, как известно, приходит с практикой. И я надеюсь, что со временем в этом преуспею. Если вдруг возникнет необходимость продать имение, я непременно вспомню о вас. — Коналл встал с кресла. — А теперь, если позволите, я бы хотел вернуться к делам насущным. Всего хорошего.

Дункан тоже поднялся с места.