Уроки войны

Перестать, наконец, заниматься исканием рубежей для отступления, а искать пути для сопротивления».

Надо пояснить, чего боялся Сталин. Когда 30 июня 1941 года Ставка разрешила Юго-Западному фронту отвести войска от новой границы к укрепрайонам на старой границе, то фронт этот маневр произвести не смог. Отвод всех войск сразу привел к тому, что немцы опередили колонны наших отступающих войск и едва не ворвались в Киев. Закрепиться на УРах старой границы не удалось, пришлось отступать дальше — до Днепра.

Поэтому Сталин, поддержав в целом предложение Буденного, расширил его и разбил на этапы: сначала нужно было войска с правого берега Днепра (Западного), с Киевского УРа немедленно перебросить навстречу Гудериану и не дать тому замкнуть окружение; одновременно отвести часть войск на Псел и начать готовить оборонительные позиции, а затем на эти позиции отводить и весь фронт. Сам маршал Баграмян это решение Сталина откомментировал так: «Своей железной логикой Верховный Главнокомандующий мог обезоружить кого угодно».

Но дальше случилось невероятное, вернее, то, чего ни Баграмян, ни другие оставшиеся в живых свидетели объяснить не могли, случилось то, отчего «Тупиков, слушая Кирпоноса, схватился за голову». Кирпонос и член Военного совета фронта Бурмистенко оттелеграфировали Сталину: «У нас и мысли об отводе войск не было до получения предложения дать соображения об отводе войск на восток с указанием рубежей, а была лишь просьба в связи с расширившимся фронтом до 800 с лишним километров усилить наш фронт резервами…»

Сталин не понял. Он передал Кирпоносу текст телеграммы, которую получил от Буденного. Телеграфный аппарат долго молчал, видимо, растерянный Сталин не знал, что решить, ведь оказалось, что и Генштаб, и командующий Юго-Западный фронтом против отвода фронта с занимаемых позиций. Затем последовал приказ: «Киева не оставлять и мостов не взрывать без особого разрешения Ставки». На следующий день Ставка сняла Буденного с должности по этому доносу Кирпоноса и назначила на его место Тимошенко.

Так что совершать подлость по отношению к своим коллегам, как видите, у ряда советских полководцев было в обычае.

Как вы видели выше, 11 сентября Кирпонос отверг предложение Будённого отводить войска на рубеж реки Псел и заверил Сталина, что фронт справится с ситуацией и Киев оставлять нет необходимости. А 15 сентября обе немецкие танковые армии соединились в районе села Лохвица, примерно в 70 км к востоку от города Прилуки, в котором находился штаб Юго-Западного фронта. На тот момент об окружении говорить не приходилось: при прорыве немцы понесли большие потери и в наших тылах действовали, по сути, отдельными отрядами, для создания сплошной линии фронтов (внутреннего и наружного) немцам не хватало войск, соответственно и коммуникации их были уязвимы. То есть ситуация была такова, что ещё было неизвестно, кто кого окружил и чем это дело закончится.

Но формально территория, занятая Юго-Западным фронтом, была окружена с запада фронтом немецких пехотных дивизий, а с востока — отрядами двух немецких танковых армий. Не нужно быть генералом, да, по-моему, и военным, чтобы понять, что тут нужно было делать: нужно было ударами из кольца и снаружи перерезать коммуникации танковых армий немцев, и тогда получится соединение окружённых со своими войсками, а прорвавшиеся немцы в свою очередь окажутся окружёнными советскими войсками. Это настолько очевидно, что немцы своим офицерам прямо объяснили, что дивизии, вошедшие в прорыв, обязаны быть готовы к действиям в условиях окружения, т. е. предупреждали, что в самом окружении не только для полководца, но и для солдата нет ничего необычного — это дополнительная трудность, но не более того. Между прочим, я, к примеру, никогда не встречал у советских авторов объяснения тому, из каких соображений определяется возимый боекомплект войск. Похоже, что в нашей армии это то количество боеприпасов, которое могут поднять приданные данному соединению повозки и автомашины. А по менталитету немецких генералов боекомплект — это снаряды и патроны на двое суток боя без их подвоза. Вот исходя из этих двух суток боя и рассчитывалось количество повозок и автомашин, нужных немецкой дивизии.