Уроки жизни

Сэр! Нельзя не согласиться с Вашими справедливыми замечаниями о том, как опасно было бы способствовать возникновению в Ирландии культа жертв политического преследования. С другой стороны, необходимо признать, что там были совершены жестокие убийства, и если преступники не понесут суровое наказание, ирландское правосудие превратится в фарс. Что можно сказать о расстрелянных на месте пожилых ветеранах, о восстании даже и не слыхавших? О безоружных офицерах, убитых на улицах Дублина? О никому не угрожавшем полисмене, застреленном у Каслгейта? О приехавших на лечение раненых, которые погибли, вступившись за посторонних? О кэбмене, застреленном у входа в отель «Шелбурн»?

После этого никакие усилия по выявлению негодяев не покажутся чрезмерными. Вот только судить их нужно не как повстанцев (что действительно создало бы им мученический ореол), но как подлых убийц.

А. Конан-Дойль

Уиндлшем, Кроуборо

6 мая 1916 года

О проекте строительства туннеля под проливом

«Глазго геральд»

23 июня 1916 г.

Милостивый государь!

Говорят, народам приходится расплачиваться за грехи, но глупость обходится им дороже. Расплаты заслуживаем и мы, потому что по недомыслию отказались от заведомо выигрышного предприятия, позволив запугать себя смехотворнейшей угрозой неприятельского вторжения через кроличью нору длиной в 26 миль. Поистине глупость народная нашла здесь себе наивысший предел. С того дня, как (после Агадира) вероятность войны с Германией возросла, я направил три различных обращения — в военное ведомство, в Адмиралтейство и в Совет национальной обороны, — в которых доказал огромную важность наличия такого туннеля для обороноспособности государства. Предугадав угрозу со стороны субмарин, я показал и то, как устранил бы её туннель. Я утверждал, что поскольку нашим коммуникационным линиям с этих пор не страшна будет непогода, значительную часть флота (не говоря уже о кораблях-конвоирах) можно будет освободить для выполнения других задач. Наш сегодняшний дефицит тоннажа во многом и объясняется тем, что сделать этого не удалось. Не знаю, сколько было бы сэкономлено десятков миллионов фунтов, если бы хоть одно из трёх упомянутых учреждений встретило мои аргументы с сочувствием. Ведь у нас была возможность построить туннель до начала войны. Сейчас, когда стало ясно, что единственная волна отравляющего газа, пущенного в туннель, уничтожила бы там целую вражескую армию, остаётся надеяться, что нелепые ужасы, которыми нас пугали, отомрут сами собой и по окончании военных действий здравый смысл в решении этого вопроса наконец-то восторжествует.

Артур Конан-Дойль

Нательная броня и щиты

«Таймс»

28 июля 1916 г.

Сэр! Минул год с того дня, как Вы позволили мне высказать некоторые соображения относительно нательной брони. Насколько я могу судить, ничего с тех пор сделано не было, но наметился всё же прогресс: сам министр обороны выразил мнение, что нечто подобное когда-нибудь, возможно, появится. Мне этот вопрос представляется архиважным, и я искренне надеюсь, что Вы используете всё своё влияние, дабы не позволить властям о нём позабыть.

1 июля несколько наших дивизий были остановлены пулемётным огнём. Они понесли тяжелейшие потери, причём артиллерия не сыграла в этом особой роли — прицельный траверс составлял лишь 250 ярдов. Проблема, следовательно, сводится к тому, чтобы защитить наших людей, насколько это возможно, от обстрела примерно с таких расстояний. Немецкие окопы на передовой не имели глубокой поддержки, так что, прорвавшись через «мёртвую зону», наша пехота не встретила бы затем сопротивления.

Осмелюсь предположить, сэр, что поставь мы эту задачу перед тремя неглупыми инженерами, они за несколько дней сконструировали бы щит, укрывшись которым, значительная часть наступавших благополучно преодолела бы путь к окопам. В пользу такого вывода свидетельствуют неоспоримые факты. Стальной лист толщиной ⁷/₁₆ дюйма непробиваем выстрелом в упор; тем более он отразит пулю, летящую под углом. Пусть это будет щит вроде того, что использовали римляне — размером два фута на три. Да, он будет весить более тридцати фунтов, и что же? Путь у бойца недолог, спешить некуда — целый день впереди. Продвижение на одну милю в течение суток считается по меркам современной войны вполне успешным. Почему бы солдату и не тащить перед собой даже очень тяжёлый щит, если за ним действительно можно укрыться?