Уролога. net

— Да, конечно, можно! — без раздумий ответил Диланян и начал качать помпу.

Пациент покраснел.

— Нормально все, до протеза даже в эрекции гной не дошел.

— Доктор, можно мне выйти? Я ведь вам сейчас объективно не нужна, правда?

Широко распахнутые глаза медсестры выражали столько тоски, что Диланян без разговоров отпустил ее. В туалет, как он думал. Ну, в принципе он не сильно ошибся…

Кабинет

— Если вы еще раз, Амвросий Аполлинариевич, займетесь анальным сексом, я… я… Я проколю вам протез! — прошипел Диланян в лицо пациенту, выписал всякие мази-притирки-перевязки и ушел в ординаторскую.

Ординаторская

Вход Диланяна в ординаторскую ознаменовался вдруг наступившей тишиной.

— Эй, чего это вы все замолчали? А? Люд, и почему ты убежала так резко? Потерпеть минутку не могла? — сорвал злость на медсестре Диланян.

— Оганес Эдуардович… — Больше покрасневшая до корней волос медсестра не могла вымолвить ни слова.

Остальные медсестры старательно сдерживали смех.

— Что такое?

— Помните, вы мне сказали, что я через два месяца по этому члену сохнуть буду?

— Хм… Ну, помню…

— Так вот. Я по нему не сохну. Скорее, наоборот, мокну! Вот и убежала в туалет… П… п… прокладку поменять! — под общий хохот призналась многоопытная операционная медсестра…

ФИЛОСОФИЯ

…И звонит мне эта сука. Ну, знаете, в каждом учреждении есть такая: в душе огненно-рыжая, с косым глазом, отсутствующим внутренним миром и жестокостью, переходящей в садизм.

— Диланян, вы вообще собираетесь сдавать экзамен? — Визгливые нотки в голосе выдают уже совершенную ею оплошность, а то и подлость.

— Здравствуйте, Кираида Михайловна, — сквозь зубы здороваюсь я. — Конечно, собираюсь. Когда?

— Завтра у вас экзамен по философии. Адрес запишите, — трещит, как старый добрый ручной пулемет «Максим». С жидкостным охлаждением который.

У меня от звука ее голоса всегда случается легкий приступ мигрени.

— Что? Как это — завтра? — Моя челюсть, вопреки конгруэнтности нижнечелюстных суставов совершает несогласованное движение: строго вниз из-за изумления и резко вверх и вправо из-за охватившего меня вдруг бешенства.

— Да, завтра. Я вообще-то не обязана предупреждать тебя заранее, Оганес! — срывается на крик Кираида Михайловна.

— «Вас», «Оганес Эдуардович», «обязаны», — поправляю я ее.

То ли обертоны моего голоса, то ли еще что, но она сбавляет тон.

— Я не должна бегать за каждым аспирантом, — не слишком уверенно говорит она.

— Я не аспирант. Я соискатель. И это как раз ваша обязанность. И об этом я буду говорить на следующем заседании ученого совета. Счастливо.

Итак, завтра у меня экзамен. Что я там помню по философии? Я же лет десять назад сдавал философию! М-да. На ум приходит веселый профессор Белкин и, как ни прискорбно, бутылка хорошей водки… Эх, молодость, молодость… Оценка «Отл.» в зачетке не значила ровным счетом ничего, ведь первый семестр философии выпал на последний семестр анатомии, а второй — на физиологию… Безусловно, эти предметы гораздо важнее… Но что делать с философией сейчас? Канд. минимум, черт бы его разодрал на британский флаг…

Вдох-выдох… Какая там была у нас любимая фраза перед экзаменами? Давно это было… «Не ссы, братан, прорвемся!» Прорвемся! Неинтеллигентно, не совсем благозвучно, но работает ведь!

Итак. Выкинуть из головы мысли о покупке всей доступной литературы. Даже не притронуться к монографиям, где обозначена литера «Ф». Съесть наудачу грушу и со спокойной душой заснуть.

— Здравствуйте, доктор! Проходите, проходите… На канд. минимум? — Благообразный носитель эспаньолки вежливо улыбается, протягивает мне стопку билетов. — Тяните.

— А давайте вот этот, — тяну тот, который с самого верху. — Номер двадцать один. Очко, можно сказать.

— О-о-о! Отличный, глубокомысленный билет! Мы с вами славно пообщаемся на эту тему! — радуется профессор. — Будете готовиться?

— Профессор, согласитесь, я был бы слишком самонадеян, если бы попытался ответить с ходу, правда? — криво улыбаюсь я, понимая, что НИ ЕДИНОГО СЛОВА не понимаю ни в одном вопросе.

— Конечно, конечно, доктор! Заходите в аудиторию, готовьтесь! Вот вам три листа формата А-4, чистенькие, вот вам замечательная ручечка! Мы с вами славно побеседуем!

Уходит.

Вороватый взгляд. В аудитории сидит тетенька. Так. Смотрим внимательно. Ага. Диагноз ясен, прост. Начало недержания мочи, вероятно — миома матки. Недель пятнадцать, не меньше. Ну, или она беременна. Нет, скорее, миома.

— Простите за наглость, а вы преподаватель? — У меня просто нет иного выхода.

— Да, молодой человек, чем могу быть полезна? — Вымученная улыбка.

Эгей, да у тебя еще и эндометриоз и месячные болезненные!

— Вы знаете, я врач уролог, урогинеколог… — уточняю я и по блеску глаз вижу, что попал в точку. — Как понимаете, в философии ни бум-бум! Вы не объясните мне смысл всех этих замечательных словес?

— Кхм… Мда… Так… Так-так-так… Ну, записывайте.

Дальнейшие полчаса пролили свет на доселе не известные мне термины.