Уровень атаки

Он опустился на колени, и безумная надежда взорвалась и погасла. Искаженное тенью смертельного страха лицо, пропитанная кровью простыня, побелевшие от последнего усилия пальчики, сжатые на кольце штыка… И трехсотмиллиметровое плоское лезвие, почти целиком погруженное в мягкий живот.

— Кто? — прошептал Павел и не узнал своего голоса. — Сволочи, кто?!.

Крик был бесполезен — отвечать было некому.

Он уселся прямо на пол, закрыл голову руками и покорно переждал сначала холодную опустошающую волну отчаяния, затем горячий приступ ярости. Несколько секунд бездействия, когда невозможно заниматься анализом, а хочется взять побольше «ствол» и…

Ничего, сейчас это пройдет. Еще пара глубоких вдохов, иначе ничего стоящего не получится.

Павел в последний раз с усилием выдохнул и поднялся. Значит, все-таки провокация. Вот такая простая, как грабли, подстава, и он попался на нее, словно мальчишка, несмотря на все свои прозорливые подозрения. А сама Анна… Бедная девочка, похоже, не знала, на что шла. Вероятно, ее заданием было просто навязаться к нему в номер и уложить в постель, провоцируя расовый скандал на сексуальной почве. Однако некто, спланировавший операцию, пошел дальше…

Павел снова непроизвольно сжал кулаки, но время эмоций прошло. План наверняка подразумевал взятие «с поличным», значит, отсрочка — была ли она ошибкой планирования или просто везением — могла закончиться в любую секунду. Он нашарил штаны и рубашку, подхватил обе кобуры, барсетку с деньгами и документами…

Нет, так не годится! Еще секунду, господа провокаторы, только одну секунду.

Павел вернулся к кровати. Прости, Аня, что не отшил тебя в том дворе. Провалила бы задание, но осталась жива…

Подтянув одеяло, он укрыл тело индианки. От прощального поцелуя и мелодраматичной попытки прощупать пульс — удержался: все было слишком очевидно.

Вот теперь все, господа ассамблейщики. Теперь потягаемся в скорости…

Павел затянул ремень, перекинул через плечо перевязь с оружием. Так. Еще понадобится связь, только трубу придется сменить. Он взял с вешалки куртку, с сожалением выбросил из кармана телефон и осторожно приоткрыл дверь в коридор. Пока здесь было тихо, но провокаторы не могли не воспользоваться плодами своих усилий. Придут, конечно, не сами — для пущего эффекта арест должна осуществить дежурная мобильная группа.

Павел покинул номер и быстро зашагал к лестнице. Два из четырех лифтов, выходящих на площадку, одновременно пришли в движение, и табло принялось резво отсчитывать этажи снизу вверх. Не слишком характерная картина для гостиницы в начале пятого утра. Павел прибавил шагу. Если параллельщики воспользовались лифтами, значит, «паузу» не включали. Везенье продолжалось — еще полминуты, и они взяли бы Павла тепленьким, «заморозив» его вместе со всем этажом.

Он толкнул дверь на лестницу и ринулся вниз. Кто бы ни руководил сегодня группой, пару бойцов здесь он выставит обязательно. Если это будут инки — шансы прорваться есть, если же гипербореи или атланты… Об этом варианте Павел старался не думать — слишком много улик осталось в номере, чтобы надеяться на оправдание в трибунале Ассамблеи.

Навстречу тоже кто-то поднимался. Стремительная тень мелькала в просвете между периллами, поглощая пролет за пролетом. Павел вспомнил, как вот так же бесшумно взлетал на восьмой этаж другой московской высотки Чщахт, и похолодел. Сам он успел спуститься только на три этажа, когда встреча стала очевидной.

Павел на бегу всем телом ударился в дверь лестничной площадки, отпрыгнул к стене, обнажив оба ствола. И застыл, стараясь не дышать, — смарр вполне мог уловить движение воздуха сквозь закрытые створки.

Обе кабины лифта почти бесшумно пронеслись вверх. Плащ ящера на миг заслонил свет в дверном витраже… Мелькнул — и тут же вернулся вновь. Павел превратился в камень — оружие в его руках было совершенно бесполезно против такого врага. Здесь, при большом везении, скорее пригодился бы штык, который остался в… Впрочем убивать смарра при исполнении было равносильно подписанию себе смертного приговора — тут и трибунала никакого не надо.

Дверь скрипнула, открываясь. Ящер сделал два плавных шага, оказавшись на середине площадки. Черный зев его капюшона повернулся вправо почти на 180 ^о, потом влево… Не увидеть Павла он просто не мог. Долгих пять секунд тьма под плотной тканью вглядывалась в землянина, затем ящер молча развернулся и шагнул обратно в сторону лестницы.

Павел опустил оружие. Что это значило? Ему попался слепой смарр? Или этот ящер…

— Чщахт! — Павел рывком распахнул дверь и почти уперся носом в темный плащ.

— Молч-чи, ч-человек… — не оборачиваясь, ящер двумя плавными движениями преодолел лестничный пролет. — Ух-ходи быс-стро…

Предлагать дважды Павлу не понадобилось. Чщахт или другой ящер — не важно. Главное — отпустил, а угадывать их мысли ничуть не проще, чем опознавать смарров по голосам.