Уровень: Магия

Может, потому что это место не имеет пространств и расстояний, оно выстраивает их. Выстраивает таким образом, чтобы тот, кому требуется подумать, имел время прийти к правильным выводам. Чтобы тот, кому нужен диалог, набрел на собеседника, а тот, кто жаждет тишины, пребывал в покое. А иногда учит по-другому: намеренно не позволяет получить желаемое. Часами водит по узким тропкам тех, кто предпочитает прямые дороги, мучает проливным дождем тех, кто мечтает о солнце. Лбами сталкивает врагов, разводит друзей, раз за разом наводит на одни и те же мысли, обращает лицом к собственным страхам — дает шанс навсегда избавиться от них.

«Может. Здесь все может быть», — мог бы ответить Майкл Морэн.

Но не ответил.

Потому что знание, приобретенное самостоятельно, имеет совершенно иную ценность.

Вместо этого он поднялся с бревна, отложил ветку, которой ворошил костер, и спросил:

— Начнем занятие?

* * *

До кристаллов она не дошла. Устала.

Ночь, тишина, мелкая морось, которую Марика в какой-то момент перестала замечать. Мокрая спина бревна, темный домик палатки за спиной, а впереди — окутанная мраком равнина, вид на которую открывался с уступа.

На этот раз котелок порадовал рагу, но Марика не радовалась, цепляла ложкой впотьмах куски чего-то сытного — то мяса, то овощей — и смотрела вдаль.

Нахлынула меланхолия.

Два дня и одна ночь. Тридцать шесть часов. И ощущение, что прошла целая жизнь.

Машина, стоящая на парковке в Нордейле, телефон, пакет с одеждой — все это осталось в другом измерении. Где-то там живут другие люди, ходят на работу, получают премии и расстраиваются, не получая их. Кому вообще нужны телепередачи? Зачем писать для них сценарии? Чтобы погрузить человеческий разум в еще одну ипостась измененного сознания, навязать условия, правила восприятия, молча воспитать социум в нужном направлении?

Какой бред. Все бред.

А что же тогда не бред?

Собственные мысли пугали. Прошло всего тридцать шесть часов — куда подевался боевой настрой, и с чего вдруг сдвинулись приоритеты?

Марика, как могла, настраивала себя на прежний лад: это лишь воздействие Уровня; когда она достигнет пилона (или чего бы там ни было), то запросит все, что хотела, и вернется. Вернется к нормальной жизни, к Ричарду, к прежней себе…

И это тоже пугало. Пугало еще сильнее.

Постоянно натыкаясь на мысленные ловушки и барьеры, она на какое-то время запрещала себе думать, ела, находясь в вакууме, а затем снова нехотя возвращалась к размышлениям.

Звонил ли Ричард? Потерял ли ее? Телефон, наверное, скоро разрядится, батареи хватит еще на несколько суток, а затем все, абонент вне зоны доступа. Хотя он и так… уже…

Дождик заморосил сильнее, застучал по накинутому капюшону и тугим бокам палатки. Рагу быстро остывало, превращалось в студенистую комковатую смесь. Марика поднялась с бревна, вывалила рагу на землю, сорвала травы, вычистила ею бока котелка и, приложив палец, запросила кофе. Почти не удивилась, получив его. Без запаха прежней еды, хороший ароматный кофе — то, что нужно.

Присев обратно на бревно, Марика сделала глоток и задумалась о том, почему же она так быстро и постыдно провалила тест. Почему, как только дошло до дела, забыла о собственных обещаниях? Ведь хотела измениться, стать лучше, научиться не только брать, но и давать…

Стоило в голове всплыть лицу Алисии, как тяжелой волной качнулась злость.

Она бы поделилась, если бы сама, по доброй воле, следуя за душевным порывом. А когда семечко пытаются вытряхнуть из тебя, как последний пятак из кота-копилки, тут хочешь не хочешь — распушишь когтистую пятерню.

Дура она… эта Алисия. Попросила бы, как полагается, и без проблем. Наверное… Зачем же было бросаться?

Марика казнила себя и пыталась оправдаться до тех пор, пока не допила кофе. Потом поняла: бессмысленно. Будет новая задача — будет новая попытка выполнить ее правильно, а пока — бессмысленно.

Кофе закончился. Мысленная благодарность ушла котелку, а заодно и Уровню. Все-таки с едой жить куда проще, а уж со вкусной едой…

Палатка приятно согревала теплом.

Матрас покачивался; снаружи мелко, почти неслышно колотил дождь.

Марика расчесала пятерней волосы — помыть бы, — улеглась поудобнее и достала зеркало. Достала, сама не зная зачем: простое привычное действие, вносящее в окружающий мир какую-то стабильность. Погладила поверхность.

— Как ты, Зеркало?

Поверхность привычно клубилась, не утруждая себя ответом.

— А я хорошо, спасибо, — из груди вырвался тяжелый вздох. — Почти хорошо. Прошагала второй день, поела, легла спать. День прошел почти без приключений. Почти. Ну, ты знаешь…

Наверное, зеркало знало, потому что просто слушало и молчало.

Марика снова вздохнула, с грустью посмотрела на темный полог и прошептала:

— Не так просто, оказывается, получить то, что ты хочешь.

Усмехнулась, вспомнив столкновение у ручья. Замолчала.

«Еще сложнее понять, чего именно ты хочешь».

Еще один ответ в духе мудрого старца…

— Да уж. Бывает, все кажется таким ясным и кристально понятным, а делаешь шаг вперед — и горизонты смещаются.